Живой
Как жить счастливо?
Мобильная версия
  Вход
Читаем вместе.Царевна.Мы пишем Хит!
На страницу 1, След.
 
Начать новую тему    Ответить на тему  Список форумов -> Литературное творчество
Автор Сообщение
валдич
СообщениеДобавлено: Сб Май 15, 2021 19:00     Ответить с цитатой

Батч, я тебя простил.Хрен с тобой золотая рыбка.Но не разочаровывай меня еще больше.Ладно проедем случившееся.
Глава 5 Венец Базилевса

Пишем мистический супер-хит.Это вам не картики разглядывать.

На линии фронта гулко ухало. По позициям немцев у место била 6-я дальнобойная арт-бригада, передислоцированная в кратчайшие сроки с Дальнего Востока.
По разбитой от разрывов авиабомб и снарядов дороге медленно ползла колонна из шести броневиков и двух легковых Хорьхов.

Заубер Люгер подполковник СС из отдела Анэнербе, сидел на заднем сидении автомобиля, подняв меховой воротник офицерской шинели.

Командировка из Берлина в грязную и холодную Россию, к тому же с которой шла кровопролитная и беспощадная война на истребление, вызывало у него рвотные позывы, нежели желание выполнить приказ.
Но приказ есть приказ и Рехсфюрер Гиммлер дважды свои приказы не повторяет. Ему пришлось следовать чувству долга каждого немца в это неспокойное время.
Холодный сентябрьский дождь превратил эти дороги в месиво из грязи, а пронизывающий ветер грозился добраться до костей. Хорьх скрипел, словно кривые половицы.
Переваливался колесами из одной ямы в другую. На головной машине дали сигнал остановки.
“Партизаны, части попавшие в окружение?”
Линия фронта отползла на десять километров. И теперь эта территория принадлежала Рейху.
Так он считал. Что считали рядовые солдаты, сгрудившиеся в крытых грузовиках, его совершенно не интересовало.
Их долг завоевывать Германии Лебенсраум, его долг изымать у низших рас артефакты незаслуженно находящиеся на их бывшей территории.
Таково было мышление этого эсэсовца, везущего в своем черном кожаном портфеле от руки нарисованную карту.
— Господин офицер! — к машине подбежал фельдфебель, — впереди партизаны.
Люгер опустил стекло. Холодный ветер ворвался в окно.
— Отправьте роту солдат и освободите проезд.
Фельдфебель взял под козырек и умчался к машинам.
Солдаты стали выпрыгивать из кузова и выстраиваться, раздался хриплый лай овчарок. Цепь, ощетинившись стволами автоматов, двинулась вперед.
Люгер махнул рукой помощнику: — Пусть радист свяжется со штабом, и пришлют два юнкерса для поддержки.
Вскоре над разбитой дорогой показались пикировщики, и ушли вслед за цепью.
Солдаты возвращались усталые, но довольные, потерь не было.
— Мы загнали партизан в болото господин полковник. Самолеты сбросили бомбы впереди нас. Путь свободен, — отрапортовал фельдфебель.
— Гут! — полковник удовлетворенно кивнул.
Колонна миновала сожженную деревушку, от которой остались лишь кирпичные остовы печей, да дымящиеся головешки. Скрипя забралась на пригорок и миновала небольшую рощу.
— Господин полковник наше путешествие проходит на минорной ноте, — водитель Хорьха улыбнулся в зеркало заднего вида.
— Рано радуетесь Груммер, — оборвал его Люгер. Эта варварская страна еще преподнесет нам сюрпризы.
В подтверждении его слов, из подлеска выкатилась новая Т-34 и повернула орудие на колонну. Машины резко затормозили. Но было поздно: гулкий выстрел превратил грузовик в
пылающую груду металлолома. Машины дернулись задним ходом, но горящий грузовик, из которого выпрыгивали объятые пламенем солдаты, преградил им путь. Оставалось только вперед. Заубер дернул водителя за плечо: — Гони.
Хорьх взревел двигателем и рванул по грязной дороге, оставляя за собой вставшую колом колонну.
— Проклятые русские! — выругался Люгер, — они знают свое дело. Гитлер говорил, “Cоветы” не умеют воевать, мы раздавим их, как котят. Лучше бы этот ефрейтор оставался в своей Вене и рисовал картины. Водитель испуганно посмотрел на своего шефа. Его откровенность пугала.
— Да-да Груммер, оставался бы в своей Вене, — повторил Люгер. Мы воюем уже два года и все больше погружаемся в эту трясину. Это не Франция Груммер. Это Россия, она бесконечна. Война с ней высасывает все соки из нашей Германии.
Мой дед кадровый прусский офицер сложил голову в ее бескрайних снегах. Я не хочу повторить его судьбу.
Я хочу вернуться в Тюрингию и встретить старость, слушая, как звенит по вечерам колокол на лютеранской кирхе. Люгер замолчал.
Кажется, он выплеснул все, что копилось у него на душе, после того, как его самолет пересек границу России.
Хорьх тормознул на пригорке. Люгер вылез из автомобиля и достал бинокль. Тридцать четверку уже сожгли, и колонна тронулась догонять Хорьх.
— Вы всерьез полагаете, господин полковник, — продолжил водитель, — что нам нужно убираться отсюда.
— Да Груммер! — вскипел Люгер. И как можно скорее. После выполнения задания, ни секунды не задержусь в этой варварской стране.
— Господин полковник я понимаю, что не имею право спрашивать вас о цели нашего визита сюда. Но если уж придется сложить голову, то хотелось бы знать ради чего, кроме интересов Германии.
Люгер осторожно посмотрел на своего водителя. Обычно Груммер не задавал таких вопросов.
— Скажу Груммер, тебе скажу! — неожиданно для себя выпалил полковник. Речь идет об одном старинном и магическом артефакте. В штабе рейхсфюрера его называют “Венцом Базилевса”. Это корона последнего византийского императора Константина.
Он заключил сделку с дьяволом и тот наделил эту корону великим могуществом. Венский художник ошибочно предполагает, что венец поможет ему закончить победой войну с советами и сломить Британию и Америку.
Иногда его желания больше похожи на желания шизофреника, чем на вождя великой нации. Груммер пожал плечами.
Он не знал, что ответить. Некоторых приказов фюрера он, как и его босс не понимал.
Но сейчас это было неважно. Они в России. Люгер таскал своего личного водителя в каждую свою командировку. Он знал, что Груммер не подведет его, что и произошло в этот раз.

Колонна подъехала к Хорьху. Из кабины грузовика вновь выскочил тот же самый грузный фельдфебель и замер у машины Люгера.

— Какие приказания господин полковник? отчеканил он, глядя в глаза Люгеру. Сразу было видно офицерскую муштру и страсть к строевой подготовке.
Люгер с удовольствием посмотрел на этого старого вояку, вытянувшегося по стойке смирно, и дал указание: — Фельдфебель, что бы больше в дороге не произошло подобных инцидентов, крайне рекомендую вам выслать двух мотоциклистов впереди колонны.

Пусть они встанут у ворот монастыря и проведут разведку. Затем
вернутся и доложат. Фельдфебель взял под козырек и хлюпая по русской грязи сапогами помчался к грузовикам.

Через минуту в сторону монастыря покатили два мотоцикла с установленными на колясках пулеметами МГ.
По их колыхающимся каскам было видно, что и тут дорога вся изрыта.

— А русские знают об этой короне? осторожно спросил Груммер.
— Сейчас вряд ли.
В одно время при императоре Павле в России существовали масоны, они то и упрятали корону в монастырь. Эту карту, что у меня в портфеле, мы изъяли у одного из их потомков в Кракове.
Наш агент в польском Сопротивлении донес, что в центральной библиотеке города по ночам происходят сборища этих недочеловеков.

Руководит этим всем шабашем бывший польский офицер Радзиховский. Гестапо нагрянуло туда ночью и взяло всех. Там и помимо этих подпольщиков было, что взять.
Некоторые материалы показались офицерам гестапо довольно интересными. Они связались с нашим ведомством и материалы быстро перевезли в Берлин.
Там наши специалисты поработали с ними и обнаружили некоторые очень прелюбопытные сведения. Таким образом Груммер, кураторство над делом "Венец Базилевса" поручили мне.


— А если ее там нет? спросил Груммер.

— Если нет, значит Гиммлеру нужно лучше работать со своими людьми, — с усмешкой добавил Люгер.
Но то, о чем мы сейчас говорим, должно остаться между нами Груммер.
Груммер молча кивнул. Проблемы шефа автоматически становятся и его проблемами.
За передвижением немецкой колонны пристально следила в бинокль группа людей в разномастной одежде. Кто-то был одет в ватник, кто-то в старую потертую шинель, но у каждого из них на головном уборе была пришита красная полоска из ткани.
Партизанский отряд был наспех сформирован из окруженцев и местных колхозников. Вооружили, чем попало и что достали в бою. Связь с частями Красной армии была нестабильная, но некоторые приказы отряд уже мог получать. Линия фронта неизбежно откатывалась на восток.
Капитан Басаргин, некогда бывший строевым офицером РККА, сейчас командовал этим небольшим партизанским отрядом на Ржевском
выступе, где шли кровопролитные бои.
Немцы рвались к Москве, но появление полковника СС на территории боев с секретными задачами
заинтересовало контрразведку.
По сведениям агентуры полковник Люгер прибыл в Россию по делам именно своего ведомства.
Задача командования была предельно простой: выяснить, с какой целью полковник оккультного ведомства фашисткой Германии прибыл на действующий фронт. После того, как разведка немцев после тщательного прочесывания территории монастыря вернулась к колонне, Басаргин дал сигнал занять полуразрушенные стены на территории монастыря. Несколько оставшихся в монастыре монахов согнали в кельи и заперли до конца операции, чтобы те случайно не попали под шальные пули.
Немецкие автоматчики рассыпались по монастырскому двору, не замечая следящих за ними с полуразрушенных стен глаз партизан. Они расселись на брошенных досках, соорудив из них импровизированные скамейки.
Люгер снял кожаные перчатки и открыл дверку автомобиля.
На него немым укором взирали купола соборов и покосившиеся на них кресты. В некоторых местах железо на крышах было пробито от попадания в них снарядов.
— Что-то здесь подозрительно тихо, — произнес он глядя на осыпавшуюся штукатурку стен монастыря. Не было слышно даже неизменных спутников всех заведений культа: галок и ворон. Люгер достал из портфеля свернутый лист бумаги. Судя по карте, артефакт должен находится в среднем храме.
— Их тут несколько, — недоуменно добавил Груммер. Какой же из них господин полковник?
— Начнем по очереди, — произнес Люгер
шагнув к самому большому храму на территории монастыря. Следом за ним устремились два автоматчика.
— Идите вперед, — Люгер поднял руку. Груммер за мной.
Полковник Люгер и его водитель распахнули кованные железом двери храма Св. Георгия.
—Это символично Груммер, — тихо произнес полковник, что “Венец Базилевса” может храниться в храме Святого Георгия. Груммер молчал. Он задрал голову и с придыханием и страхом взирал на древние фрески.
— Это невероятно господин полковник, — выдохнул он. Непонятно, как варвары могли создать такую красоту.
—Не повторяйте чуши, что несет Геббельс относительно России или два года войны вас Груммер до сих пор ничему не научили?
Люгер устремился к иконостасу.
—Это здесь Груммер.
— Откуда вы знаете господин полковник?
На карте обозначен крест, а рядом с ним пламя, Люгер провел рукой по иконе: — Вот оно пламя. Изображение адского пламени. А вот и крест. Рядом на стене была фреска с распятием.
Еще копье! Должно быть копье Груммер.
— На карте было копье, — Люгер стал вертеть головой, пытаясь по сторонам пытаясь найти фреску с изображением копья. Груммер последовал примеру своего шефа. Наконец он разочарованно опустил руки: — Я не нашел.
Люгер вернулся обратно к двери.
— Копье, копье, — проговаривал он про себя.
— Копье! — неожиданно воскликнул он.
— Копье и есть сам храм. Св. Георгий с копьем. Люгер устремился к иконостасу. Он рванул его дверки на себя. Груммер идите сюда. Это здесь. Здесь вход в подвал.
Люгер отошел в сторону, пропуская вперед двух солдат. Солдаты зажгли фонари и стали медленно спускать по каменной лестнице вниз. Луч фонаря выхватывал из темноты очертания из библейских сцен. Наконец они вошли в небольшую комнату, заставленную всяким церковным хламом.
— Спускайтесь сюда господин полковник! — крикнул один из них. Здесь безопасно.
— Светите Груммер! — скомандовал Люгер и стал спускаться вслед за солдатами. Оказавшись за спинами солдат, Люгер осмотрел комнату заставленную хламом.
— Здесь господин полковник, — один из солдат навел луч фонаря на окованный железом ящик с большим кованым замком.
— Попробуйте сбить замок прикладом, — приказал Люгер. По подвалу пролетел звон железа.
— Не выходит господин полковник, — солдаты пожали плечами. Замок слишком крепкий.
— Тогда поднимите его и вынесете его наверх. Но ящик, не смотря на все усилия солдат, даже не сдвинулся с места.
— Может гранатой? — предложил Груммер. Полковник молчаливо кивнул.
—Идите наверх, — приказал он солдатам. Сам все сделаю. Оставьте мне пару гранат. Солдаты поспешили обратно. Люгер привязал гранаты к замку и протянул веревку через кольца.
— Поднимайтесь Груммер, — произнес он, тяжело дыша, — или вы хотите быть похороненным в этом каменном мешке. Груммер рванул наверх, оставив полковника один на один с непонятным сундуком.
— Ну что дружок, — Люгер провел ладонью по крышке. Какие тайны ты от нас хранишь? Настало время поделиться своим секретом. Люгер стал распутывать веревку и подниматься наверх. Выйдя из подвала, он приказал всем лечь на каменный пол и дернул за веревку. От взрывной волны иконостас разлетелся на мелкие фрагменты из досок. Когда пыль поднятая взрывом осела, Люгер отправил за содержимым одного из солдат.
Когда его голова в каске скрылась внизу подвала, раздался истошный рев. В сердце Люгера похолодело.
—Что это было? — испуганно спросил Груммер. Люгер непонимающе покачал головой.
— Ганс! — приказал он, — киньте вовнутрь еще одну гранату. Граната подняла у входа в подвал облако пыли, которое на несколько секунд превратилось в очертания какого-то чудовища. Груммер вскочил на ноги и попытался броситься бежать из храма. Люгер едва успел поймать его за полы шинели: — Успокойтесь Груммер. Все закончилось. Второй солдат испуганно сидел на полу и дергал за рукоять затвора винтовки.
— Отставить! — приказал Люгер. Я сам спущусь вниз. Груммер дайте мне ваш фонарь. Груммер испуганно разжал ладонь. Полковник спустился вниз и поднялся с небольшим сундуком.
— Вот цель нашей командировки в Россию Груммер, — ухмыляясь, произнес Люгер. Оно здесь.
— Уж не думаете ли вы господин полковник, что такое сокровище находится в таком простом деревянном ящике? — с недоверием произнес Груммер.
Лугер осуждающе посмотрел на него: — Я видел артефакты, завернутые в обычное тряпье, но они не теряли от этого своей значимости Груммер.
Откинув крышку Люгер несколько минут сидел без движения.
Груммер приблизился к полковнику и заглянул в сундук. Его веки судорожно задергались и глаза начали слезиться.
Корона Базилевса переливалась всеми светами в лучах солнца проникающих в храм через купол храма.
Люгеру казалось, что венец излучает какое-то неведомое тепло. Вызывает непреодолимое желание взять его в руки, одеть на чело.
—Господин полковник, — Груммер лихорадочно тряс Люгера за плечо. Очнитесь господин полковник.
Люгер встряхнулся: — Закройте крышку Груммер. Мне кажется, что этот венец порабощает мой разум.
Груммер бросился к сундуку и закрыл его.
Люгер достал белый платок и вытер испарину на лбу.

—Несите сундук в машину, — дал он указание водителю.
Партизаны, засевшие на полуразрушенных стенах монастыря, молча переглядывались между собой, гадая, что так долго делает немецкий полковник в храме.
Зачем он вообще суда приехал. Автоматчики прогуливались по монастырскому подворью, насвистывая св. Августина.
Двери храма открылись и показалась фигура водителя, с сундуком в руках. Лицо Груммера
светилось от удовольствия. Фельдфебель заметив его, тут же подскочил к Груммеру с вопросом: — Где полковник?
Груммер кивнул на здание. Сундук перекочевал с рук на заднее сидение автомобиля.
Басаргин махнул своим людям рукой. По немцам ударили пулеметные очереди, перекапывая пожелтевшую траву на монастырском подворье. Автоматчики попадали на землю и начали отстреливаться.
Груммер бросился к кабине Хорьха.
В дверях храма показалась фигура Люгера с парабеллумом.
Хорьх взревел и рванул к храму. Люгер сделав несколько выстрелов, успел запрыгнуть в автомобиль.
—Вперед! — скомандовал он. Нам здесь больше нечего делать, если эти болваны прокараулили партизан.
Длинная автоматная очередь прошила крышу кабины, удаляющегося от монастыря Хорьха.
Автомобиль стремительно убегал, увозя немецкого полковника и “Венец Базил
валдич
СообщениеДобавлено: Сб Май 15, 2021 19:03     Ответить с цитатой

Сквозь открытое окно Люгер увидел, как сквозь плотную пелену облаков монастырю устремились две пары Юнкерсов.
Но ему уже было наплевать и на партизан и на солдат и на недотепу-фельдфебеля. Он почти завершил свою миссию в этой холодной стране. К утру “Венец Базилевса” будет лежать в одном из многочисленных замков Германии и возможно им займутся физики.


Дорога до аэродрома, где дислоцировалась 154 эскадрилья Люфтваффе, занимала более 50 км. Это был единственный аэродром с твердым покрытием, где немецкие летчики могли взлетать, не боясь увязнуть в раскисшей сентябрьской грязи. Сейчас на взлетной полосе полковника СС Люгера ожидал двухмоторный Хенкель, готовый по первому приказу взять обратный курс. Но его пассажир запаздывал. Дорога была опасной. В любой момент он мог наткнуться на партизан или окруженцев, выходящих из котла.
Движок Хорьха натужно ревел, едва справляясь с перегрузками. Водитель вцепившись обеими руками в руль, старался лавировать между ямами и автомобиль постоянно рыскал по дороге.
Пассажиру Хорьха несмотря на удачно выполненное задание было совершенно
не комфортно. Недавно съеденные бутерброды просились наружу помимо его воли. Люгер поднял руку: — Нужно остановится Груммер. Груммер увидел в зеркало, что состояние его шефа желает лучшего, резко свернул с дороги и остановился у березовой рощи.
Автоматчики на двух мотоциклах, тащившиеся
вслед за Хорьхом проследовали за ними. Люгер распахнул дверку, и бросился к деревьям. Ртом шла кровь. Он уже выбросил два белых носовых платка. Люгер не знал, что с ним сейчас происходит. Но его одолевали мысли, что это недомогание как-то связано с тем, что он делает в России.
Если исходить из легенды о Венце Базилевса, то он немец никак не связан с ней. Корона была вручена проклятым русским, и сейчас она никак не хочет покидать эту землю, грозя убить его.
Но у него есть чем ответить этим силам, что так берегут этот артефакт. До аэродрома оставалось совсем немного, ему нужно собраться и что -то противопоставить силам зла, что витают над его головой. Люгер шатающейся походкой подошел к машине.
— Груммер, — тяжелым голосом произнес полковник. Боюсь, я не дотяну до самолета. У нас есть что-нибудь успокоительное или обезболивающее?
Груммер кинулся к бардачку: — Остался еще морфий господин полковник.
Люгер кивнул: — Подготовь все.
— Вы уверены господин полковник? — В глазах Груммера мелькнуло сомнение правильности действий начальника.
— Приготовь! — твердо сказал Люгер, захлопывая дверку автомобиля.
Пока Груммер возился со шприцом, Люгер решил взглянуть на корону. Возможно, он видит ее в
последний раз. Что с ней будет дальше, его не касалось, но сейчас она манила его. Поглощала все внимание, так же как боль пронизывает все тело. От боли в теле поможет морфий, а душе молитва. Но не сейчас. В эту минуту он хотел еще раз взглянуть на содержимое сундука.
Он осторожно провел ладонью по шероховатой поверхности древесины крышки и пристально посмотрел на сундук: — Что если он везет в фатерланд это ужасное, древнее зло.
Зло, которое погубит Германию, сделает бессильным перед большевисткими ордами, наводнившими ее пряничные города. Император Константин не сумел защитить город. Да и немногие те, что владели венцом до него, плохо закончили свои дни.
— К черту сомнения, — Люгер сжав другой ладонью скуластое, худое лицо, словно рассеял источаемый по салону древний морок. Полковник откинул крышку. Драгоценные камни короны бледно переливались в свете тусклых лучей солнца, пробивающихся сквозь свинцовые тучи.
Морока больше не было, он исчез, где-то растворился на этих бескрайних просторах.

— Господин полковник, — подал голос Груммер, — все готово. Он протянул Люгеру белую фарфоровую тарелку со шприцом и кусочком ваты, пахнущего спиртом.
— Спасибо Груммер, — Люгер кивнул своему водителю и откинулся на спинку сидения. В таком положении поставить инъекцию будет удобней.
— Вам помочь господин полковник? — проявил участие водитель.
— Не нужно Груммер, скажите мотоциклистам, чтобы не отставали. Через две минуты отправляемся, разбудите меня у самолета. Груммер все понял и не стал задавать лишних вопросов. Ему было все ясно. У полковника открылись старые раны. Груммер хлопнул дверью и направился к мотоциклам. Люгер перетянул руку жгутом и воткнул в вену шприц. Приятное тепло разлилось по телу, унося сознание прочь. Если бы в его ведомстве узнали, что он употребляет наркотики, то его бы вызвали на комиссию. Но полковник СС не был наркоманом. Он даже не был курильщиком и выпивохой. Эти его маленькие слабости иногда помогали ему справляться с напряжением присущим его работе. Хорьх покатил по дороге. Сейчас колонна уже могла не беспокоиться за свою безопасность. Вдоль дороги стояли резервные фронтовые части. Белые кресты на камуфлированной броне танков и транспортеров указывали им на приближающийся конец их скитаний. Скоро весь этот зверинец, что стоял, гудел, рычал по обеим сторонам дороги, ринется вперед, что бы получив по хребту плетью и так и остаться навечно на бескрайних русских просторах. От всей этой живой, орущей, копошащейся массы останутся лишь кресты на холодных полях, да хвалебные эпитеты офицеров в солдатских похоронках. А сейчас полковник СС Заубер Люгер крепко спал.
—Заубер! — черная тень прикоснулась к его плечу. Открой глаза Заубер. Посмотри, что случится, если ты привезешь “Венец Базилевса” в Германию. Люгер открыл глаза. По небу проплывали сотни бомбардировщиков, они сбрасывали тонны смертоносного груза на пряничные домики, соборы, дворцы. Земля под ногами разбегающихся людей горела. Улицы городов застилало покрывало едкого черного дыма. Затем на узкие улицы вкатывались армады танков с красными звездами на башнях.
— Это ты Самуэль? — дрожащим голосом спросил Люгер. Что тебе надо от меня. Черная тень усмехнулась: — Верни корону, туда где ты ее взял. Это не предназначено вам. Иначе все, что ты видел исполниться.
— Но это бред, — воскликнул Люгер, — этого не может быть, Рейх не удастся победить никому.
— Не повторяй ошибок старого императора, — тяжело произнес Самуэль. Верни корону и возвращайся в свою Германию.
— Господин полковник, — Груммер заботливо
по-отечески стер пот со лба Люгера. Люгер тяжело разлепил глаза. Перед ним возникло улыбающееся лицо его водителя. Самуэль исчез.
— Мы на месте господин полковник, — радостно сообщил Груммер. Самолет на стоянке и готов к вылету. Его черные крылья отбрасывали зловещую тень на пожелтевшую траву.
—Вам помочь? — спросил Груммер, пытаясь помочь ему подняться. Люгер распахнул дверку автомобиля. Его Хенкель стоял на своей полосе, вращая винтами. У самолета стояло двое мужчин в черной эсэсовской форме с молниями на петлицах. В руках у них был большой черный кофр.
— Ваш шеф прислал за вами персонально целый эскорт, — сквозь зубы улыбнулся Груммер.
— Черт побери этого Гиммлера, — осклабился Люгер, — он понятия не имеет с чем ему придется столкнуться.

Во дворе царской усадьбы в Преображенском было тихо. Жаркое летнее солнце накрыло дощаные подмостки улиц полуденным зноем. Дворовые шавки попрятались в подворотни, стихло даже кудахтанье неугомонных кур и гоготание гусей. Пребраженское погрузилось в тихий и безмятежный сон. Дворовая девка Малка завалилась на мешках с сеном, подле бочонка с квасом. Рядом с ней, засунув руку под ее сарафан и постоянно что-то нашептывая во сне, развалился Алексашка Меньшиков.
Челядь так же распласталась по сеновалам и лавкам во дворах. Не спала только управительница всего этого хозяйства царица Наталья Кирилловна. Ее тревожило возрастающее могущество Софьи, которая уже словно полновластная хозяйка вершила дела в
государстве. Софья принимает послов, заключает договора с иноземцами, а что же Петруша. Петруша строит корабли и гоняет потешное войско под бой барабанов с одного пригорка на другой. И ладно бы Петруше было 15 лет, но уже 17.Иные государи и в 12 лет на престол садились. Все хватит юному царевичу балагурить пора и за ум взяться.
— Марья! — крикнула Наталья Кирилловна. В дверях показалось заспанное лицо служанки. Царица покачала головой: — Все спишь?
— Так все спят, — виновато прогундосила девка. Весь двор вповалку лежит матушка.
— Знаю, что жарко. Царица налила квас из глиняного кувшина в кубок. Позови мне Петрушу. Да не мешкай.
— А ежели его царское величество спит? —
служанка еще раз протерла глаза

руками.
— Ежели спит, то разбуди, — усмехнулась Наталья Кирилловна.
Девка попятилась назад: — Боюсь матушка, на конюшню царь отправит или за косы оттаскает.
— Не оттаскает уже, — рассмеялась царица. Скажи, я велела.
Марья исчезла за дверью.
— Ясно, что Петруша будет ломаться, говорить, что не с руки ему пока, — размышляла Наталья Кирилловна. Так и брат его царь Иван уже женат, хоть и болен. А тут здоровый парень. Не порядок. Ну, Петрушу мы уговорим. Князя Бориса Голицына дядьку царя подключим, иных бояр сдастся Петруша, никуда не денется, не для себя радеем, на пользу государству.
— Матушка, — Петр распахнул двери горницы, случилось чего?
— Присядь Петр Алексеевич, — вкрадчиво произнесла царица. Поговорить надо.
По облику царя видно было, что Петр почивал послеобеденным сном, оттого его волосы были взъерошены и напоминали баталию, которую он намедни учинил. Камзол тоже был не почину, местами протерт.
Петр уселся на лавку и налил в бокал квас. Затем он перевел взгляд на служанку Марью, которая спрятавшись за печью зыркала карими глазищами на царя.
— Вот я тебе! — Петр погрозил Марье пальцем. Я думал, стряслось чего. Она трясет меня за рукав: Ваше величество, да ваше величество, чуть с просонья ей кочергой не вдарил. Смотри мне Машка, получишь когда-нибудь. Петр вновь сжал кулак.
— Ну, будет тебе Петруша, — царевна перехватила его руку. Я послала, не причем девка. Петр приосанился и принял важный вид: — Ну,
говори матушка. Зачем звала?
Наталья Кирилловна достала из рукава расшитый узорами платок и утерла глаза: — Невесту мы нашли тебе Петр Алексеевич.
Лицо царя приняло серьезный вид: — Кто такая? — Из наших Петруша, из наших, — успокоила его Наталья Кирилловна. А ты иноземную хотел?
Петр обиженно фыркнул и отвернулся: — Да ничего я не хотел матушка. Обуза одна, да и только.
— Ой, ли обуза? — рассмеялась царица. С твоим то норовом, любая девка заревет.
— Ну, говори, кто такая? — улыбнулся Петр, пытаясь сделать матери приятно.
— Лопухина Евдокия, — произнесла Наталья Кирилловна. Лопухиных ты знаешь. Рода не слишком знатного, не боярского, зато верного Петр Алексеевич. Отец ее у твоего брата покойного царя Федора Алексеевича
окольничий. А знатность, так ты и сам теперь царь, кого хочешь в боярский чин возведешь. А верность Петруша ее не купишь. Я про истинную верность. А девка: справная. Наталья Кирилловна замолчала, давая Петру обдумать сказанное.
— С ответом не тороплю, — добавила она, но и медлить не в наших интересах. А ежели женатый ты, то стало быть и опеки никакой над тобой не надобно. Хватит Софье править. Петр при упоминании имени Софьи сжал кулаки.Он отвернулся от матери и уставился в расписное оконце.
Через несколько минут он ударил по столу кулаком, да так что вся посуда подпрыгнула и встал: — Ладно, матушка, согласен я. Засылай к Лопухиным сватов. Дверь в горницу за скрипела и в щели показались заспанные глаза Меньшикова: — Мин херц, потерял тебя.
— Вот тоже мне еще один соглядай, — Петр схватил со стола бублик и запустил в дверь. Алексашка исчез. Еще один капкан, — матушка произнес Петр, имея в виду Алексашку. Сженихаюсь, у кровати нашей спать будет. Наталья Кирилловна рассмеялась: — Может оно и к лучшему. Пусть лучше, аки пес возле ног трется, чем обиду замышляет.
— Тут ты права матушка, — согласился царь, но не пес, а друг мой верный в делах государевых, хотя и назойлив бывает.
Петр вышел во двор. Челядь едва завидев царя на крыльце, бухнулась на траву.
— Чего встали злыдни, — поморщился Петр. Так Александр Свет Данилыч, — раздался из сеней Машкин голос. Он, как увидал, что вас в своей горнице нет, так и давай всех будить. Макару плетью заехал, тот вставать не хотел. Всех на уши поставил.
— Это хорошо, — кивнул головой Петр. Меньше спать будут. Пригласите ко мне Лефорта, — крикнул Петр.
— Сию минуту мин херц, — Алексашка прошмыгнул у царя под рукой и кинулся бегом к срубу на противоположной стороне усадьбы.
— И верно матушка говорит: — Верен, аки пес цепной. Такие люди замыслам моим великим надобны, а не мошной и родом богаты. Машка бросилась поправлять Петру камзол: — Его величество и факторией напоминать всем должен, что он царь.
— Отстань Марья! — крутнулся Петр. Где хоть слово такое иноземное выучила?
Машка склонилась: — У Лефорта государь давеча слышала.
— Что еще слыхала? — Петр усмехнувшись? глянул на служку. Склонность к языкам имеешь?
— Про то не ведомо государь, — жалостливо отозвалась Мария.
— Ну, ступай на свое место, — улыбнулся Петр. Он широкими шагами стал мерять усадьбу к своей горнице. Следом за ним пристроились Алексашка и Лефорт, едва поспевающие за ходьбой царя.
Войдя в горницу, Петр бухнулся за стол: — Алексашка неси вина. Женюсь. Меньшиков лукаво улыбнулся: — Уговорила матушка-царица все-таки. Петр услышав, что Алексашка что-то радостно пробурчал себе под нос, сердито посмотрел на него и добавил: — Не уговорила, а сам согласился.
Для пользы государства, уяснил дурья твоя голова?
От этих слов Меньшиков ничуть не сконфузился, а даже подпрыгивая выскочил в сени, где едва не столкнулся лбом с запоздавшим Лефортом.
— Женится государь! — прошептал Меньшиков. Лефорт, заслышав такую неожиданную для него новость, остановился и приосанился. Поправив кружевной галстук, он с важным видом
шагнул в горницу.

На следующий день Преображенское стояло на ушах. Челядь мела дощаные тротуары, таскала воду из реки в деревянных кадушках. Из сундуков доставали покрытые пылью ковры. Машка, задрав подол сарафана, примостилась на подоконнике и терла тряпкой стекло. Царица Наталья Кирилловна уехала в Троицеву Лавру помолиться за сватовство сына и повидать патриарха, навестившего обитель коротким визитом.
Алексашка, как сыч пробрался в горницу царицы и цапнул Марею за голую ляшку.
— Чего телеса-то раскрыла? Оголодала поди?
Он потянул Машку с подоконника.
— Да циц ты леший, — уперлась Марья. Чего удумал-то? Меньшиков стянул девку с подоконника, и потащил за печь, попутно лапая ее за упругую задницу.
Во дворе послышались шаги и громкий голос царя. Меньшиков выпустил Машку из объятий и виновато фыркнул: — Пошла прочь!
Марея вильнув напоследок задницей, скрылась в подклете.
М.. Алексашка закусил зубами кулак от досады. Он выглянул в окно с другой стороны. Машка бежала к сеновалу на другом конце усадьбы. — — — Сейчас или никогда! — выдохнул Меньшиков и выскочил во двор.
—Куда леший? — здоровенная рука царя поймала его за шиворот и подтянула к себе.
Ты куда друг сердечный собрался? — украдчиво спросил Петр.
— Мин херц! — залепетал Меньшиков, по нужде надобно, кабы аказия какая, не приключилась. Петр разжал руку: — Ну, беги, коли прижало так. Лефорт держащий в руках большую свернутую трубой карту рассмеялся: — герр Питер, ваш друг Александр слишком боится оказий.
— Боится не добежать до клозета, — усмехнулся царь. Идем Франц, без него управимся. Петр легонько подтолкнул Лефорта за плечо.
Машка плюхнулась в сеновал и заревела.
— Чего ревешь-то дура? — раздался над ее головой голос Меньшикова.
—Радоваться надо, что не согрешили в царских палатях, иначе бы выпороть могли, и усмехнувшись добавил, — тебя бы Марья точно. Машка подняла из сена зареванное лицо.
—Вот именно Александр Данилыч, вам все шуточки, а меня на конюшню отправили бы.
—Да какие там шутки душа моя, — прошептал Меньшиков. Его голос пробрало хрипотцой, он притянул Машку к себе и стал стаскивать с нее сарафан. Марья закрыла лицо руками.
— Как стыдно-то, — шептала она.
— Стыдно отказать первому другу царя? — важно произнес Алексашка, стягивая с себя
камзол. Ради России честью своей жертвуешь Марея.
— А да забыл, — Меньшиков подтянул к себе только что снятый камзол и стал рыться в карманах. Наконец он нашел, что искал и извлек одно рублевую
Stargazer
СообщениеДобавлено: Вс Май 16, 2021 12:53     Ответить с цитатой

Меня зовут Говард Филипс...
Двадцатого августа 1917 года я, Карл Генрих фон Альтберг-Эренштайн, капитан-лейтенант военно-морского флота Германской империи, командир субмарины V-29, помещаю эти записи в запечатанную бутыль с тем, чтобы доверить их водам Атлантики в точке, мне доподлинно неизвестной, но расположенной приблизительно на 20-м градусе северной широты и 35-м градусе западной долготы, где лежит на океанском дне мой потерявший управление корабль. Я делаю это с целью довести до общего сведения ряд весьма неординарных фактов, которые едва ли когда-нибудь смогут быть предъявлены мною лично, учитывая безнадежность моего настоящего положения, – здесь я имею в виду не только саму катастрофу V-29, столь же загадочную, сколь и непоправимую, но и – что еще хуже – все более очевидные признаки ослабления моей железной германской воли и силы духа.
Stargazer
СообщениеДобавлено: Вс Май 16, 2021 12:54     Ответить с цитатой

Мои последующие впечатления сумбурны и фрагментарны. По мере того как я все пристальнее вглядывался в эту противоестественную картину, меня начали посещать разные видения – в глубине храма мне представлялись какие-то предметы и фигуры; некоторые из них перемещались, иные были неподвижны. Тогда же я вновь услышал те самые отдаленные звуки хора, которые впервые достигли моего слуха сразу же после пробуждения. Постепенно нараставшие во мне беспокойство и страх сконцентрировались вокруг молодого пришельца из моря и его резной статуэтки, во всех деталях повторявшей изображения на фризе и колоннах храма. Вспомнив бедного Кленца, я подумал о том, где может сейчас покоиться его тело вместе с этой статуэткой, унесенной им обратно в океан. Перед уходом он пытался меня о чем-то предупредить, но я не прислушался к его словам, – ведь это был всего лишь слабохарактерный и мягкотелый рейнландец, помешавшийся от невзгод и опасностей, которые любой уроженец Пруссии способен переносить без малейшего напряжения.

Мне остается добавить совсем немногое. Навязчивая идея – войти внутрь храма – превратилась теперь в категорический, требующий беспрекословного подчинения приказ. Отныне моя германская воля не управляет уже моими поступками, но я пока могу выказывать самостоятельность во второстепенных вопросах. Эта же разновидность умственной болезни ранее погубила Кленца, заставив его устремиться в морскую пучину даже без элементарного защитного снаряжения; однако я, человек прусского склада ума и характера, намерен до конца использовать все те немногие возможности, которыми пока располагаю. Когда я понял, что мне так или иначе придется идти в храм, я первым делом тщательно осмотрел и подготовил к выходу свой водолазный костюм, шлем и регенератор воздуха, после чего взялся за составление этих поспешных записей в надежде, что они когда-нибудь станут достоянием гласности. Покидая – теперь уже навсегда – свою субмарину, я отправлю к поверхности океана запечатанную бутыль с этой рукописью.

Я не испытываю страха, меня также мало тревожат пророчества сумасшедшего Кленца. Все виденное мной не имеет ничего общего с реальной действительностью; в конечном итоге следствием моего безумия явится самая обыкновенная смерть от удушья, когда иссякнет запас кислорода. Горящий внутри храма свет – это не более чем обман зрения, так что мне предстоит по-немецки спокойно и мужественно встретить смерть в безмолвии и непроглядной тьме океанских вод. Демонический хохот, который я слышу, дописывая эти строки, на деле является лишь порождением моего угасающего рассудка. Теперь мне осталось лишь облачиться в водолазный костюм, открыть люк и бесстрашно войти в эту своеобразную древнюю усыпальницу, молчаливо хранящую тайны неизмеримых глубин и далеких забытых столетий.
Начать новую тему    Ответить на тему  Список форумов -> Литературное творчество
На страницу 1, След.
Администрация сайта уведомляет о том, что все материалы, которые могут быть восприняты неоднозначно, являются постановочными . Если Вам меньше 18 лет, покиньте немедленно сайт