Живой

валдич · Добавлено: Ср Апр 21, 2021 16:23

Батч сможешь так?

Читаем вместе. Ермак .Тобол река.Сон Сузге-ханым. Принцесса Сибири.

Иртыш качал утлые суденышки, приткнувшиеся к берегу, словно мамка качает люльку с малышом.
Над обрывом реки, словно гроздья красной рябины сверкала минаретами и башнями крепкая и неприступная крепость любимой жены сибирского хана.
Задрипанная древняя Чинги-Тура не могла похвастать такими надежными укреплениями.

Крепость хоть и была сложена из дерева, но лес на ее постройку шел самый отменный и лучший.
Лес рубили выше по течению Иртыша, у самого устья Тобола и сплавляли водой.
Затем его оленями и верблюдами поднимали вверх по косогору, где разношерстная толпа плотников из всей Азии его обтесывала и сушила. Были среди мастеров и русские и украинцы.

Стук топоров и визг пил разносился по окрестным лугам и поймам долгие годы.

Местные вогулы и остяки, обложенные Кучумом и его мурзами непомерным ясаком на строительство крепости, сокрушенно взирали и качали головами.

Словно мухоморы и поганки вырастали на их родовых землях татарские крепости. Бастионы старого хана уже не одолеть луками и стрелами. У Кучума шесть сыновей и каждый построит в своем улусе такую крепость.
Им придется уйти дальше на север, в непроходимые леса. А ведь когда то на этом месте хорошо ловилась рыба и билась утка. Теперь поднялась еще одна крепость.

Сузге-ханым открыла глаза. Яркий луч теплого летнего солнца прорезал в окне дыру, сорвал негу сна и превратил ее в придворные хлопоты. Заиграла думра, на низкий резной бухарский столик поставили золотой разнос с фруктами и вином.
Кучум ничего не жалел для любимой жены. Караваны из Бухары доставляли к ее столу нежнейший виноград и сливы, сочные гранаты и персики пламенели в стеклянных вазах с арабскими узорами.

Принесли воду и полотенце. Служанка склонилась и передала грамоту от хана. Сузге благосклонно приняла ее и позволила той взять с разноса сливу.

Открыв окно, Сузге развернула свиток с красной арабской вязью и принялась за чтение.
За ее спиной словно бабочки порхали служанки, доставая из сундуков всевозможные наряды из шелка и атласных тканей. Жена хана должна выглядеть луноликой, дабы Кучум знал, ради чего бесчинствуют его нукеры.

Брови Сузге то поднимались, то опускались было видно, что написанное Кучумом ей не нравилось. Она отбросила грамоту на пол и села на подушку.

Ее прекрасное смуглое лицо приняло озабоченное выражение. Она не сомневалась, что хан победит московитов, но опасалась, что война дотянется до порога ее прекрасной крепости и все эти расписные и узорчатые минареты сгорят в огне, словно вязанка дров в печи московитов.
Но хан скоро будет здесь. Он решил нанести визит любимой жене. Возможно, последний раз перед тем как сгинет в жерле этой жестокой и беспощадной войны.

—Подай мне вот то голубое платье! — велела она служанке.

—Нет не это, — тончайший шелк треснул и разошелся по шву. Служанка закрыла глаза руками.

—Вот то, — повторила она, указав кистью рук на наряд. Служанка бросилась к сундуку на котором лежало шелковое одеяние цвета небесной лазури, но запнулась об угол ковра и упала.

— Да что с тобой такое Хатима? — cжалившись спросила Сузге. Служанка тихо поднялась и сквозь слезы прошептала: — мой брат Сурдике погиб под Чинги-турой.

— Много знатных и славных воинов погибло, — утешила ее Сузге. Но сейчас не время лить слезы.
Хан собирает большое войско. Скоро он будет здесь. Я должна одеться, как полагается жене хана. Хатима всхлипнула и принесла наряд.

—Ты хочешь отомстить русским? — спросила она служанку.

Хатима еще раз всхлипнула и кивнула. Сузге хлопнула в ладоши: — Да будет так. Я отдам тебе несколько человек пленных и ты самолично сможешь их убить, если сможешь.

Она посмотрела на тонкие руки служанки и усомнилась. Но зная характер некоторых татарских женщин, она добавила: — в том шкафу много хороших кинжалов, выбери по своей руке.

Закончив одеваться Сузге накинула на голову черный шелковый никаб и села у открытого окна.

Ветер по реке все так же шевелил заросли тростника и травы, качал деревянные татарские лодки и

маломестные вогульские каяки. Иртыш гнал по волнам щепы, корявые доски и другую древесную рухлядь.
Над крышами минаретов, парил коршун, оглашая своими истошными криками равнины над речными плесами.

Все было так, как и десять лет назад. Сузге выглянула в окно.
Хромая арба запряженная быками тянула к базару глиняные кувшины и горшки. Седой старик в цветном халате и тюбетейке подстегивал быков хворостиной.

Где-то вдали проревели знакомые трубы.

—Кучум! — сорвалось с ее губ. Хан возвращается. Дворец Сузге-ханым пришел в движение. Из обитых железом сундуков, вытащили ковры и расстелили их на входе.
Водоносы забегали по дворцу, держа в руках медные кувшины с узким горлом.
На кухне у каменного кровостока, перерезали горло молодому барану и разделав освежеванное мясо на куски, свалили в казан и залили родниковой водой.
По дворцу разнесся аромат восточных пряностей. Он щекотал ноздри и заставляя чихать стражу у ворот.

Начальник караула пнул толстого стражника, умудрившегося при всей этой суете закрывать глаза и тихонько посапывать.
С ворот крепости, словно кузнечик в траве взлетел тяжелый железный засов, и слуги в рваных халатах с ведрами устремились к железным петлям ворот.
Они смазывали их толстым слоем барсучьего и бобрового жира, что бы те не скрипели, словно ржавые полозья.

Свита хана пролетела в ворота словно ураган. Три десятка нукеров в шелковых кафтанах и металлических шлемах резво гарцевали на площади, перед дворцом ожидая появления своего хозяина
. Солнечный свет отражаясь от минаретов слепил глаза им и лошадям. Нукеры щурились, но не слезали с лошадей.

Хан ехал в резной повозке запряженной двумя арабскими скакунами.
Он был слишком стар, что бы долго находиться в седле, изображая из себя великого воина.
Хан уже понимал, что ему недолго осталось топтать грешную землю и когда-нибудь на рассвете, его заберет Аллах. И ничего не останется оттого, что сделал он здесь на земле.
Но его душа будет чиста перед Богом, если он освободит свою землю от русских и передаст свое царство сыну.

Но пока он, лишь в начале этого пути и ему рано уходить.
Кучум тихо спустился с повозки и дал нукерам знать, что они могут встать на постой.
Из дворца на маленьких коротких ножках и в кафтане на два размера больше выскочил комендант крепости Исур-паша и знаками указал страже Кучума следовать за ним.

Кучум поднял голову вверх. По небу плыли косматые шапки облаков, сквозь которые на него, как ему показалось, сейчас с укором взирало холодное сибирское солнце.
Но это не беспокоило его. Он прошел мимо упавших в ноги стражников и прошел в тронный зал.

На столе уже дымились тарелки с кусками сочной баранины, издавал ароматами пряностей бухарский плов. Стояли кувшины с бухарским вином и кумысом.
Кучум посмотрел на этот стол, словно последний раз в своей жизни. Далее она превратится в череду ожесточенных и кровавых битв с московитами.
Может завтра, его обед будет состоять из куска соленой говядины или сушеного сухаря. Но это завтра.
Он не знал, что уготовит Аллах для него завтра. Но сегодня он даровал встречу с любимой женой. Нужно поесть, прежде чем он, войдет в ее покои.

Сузге сидела на расшитой золотой подушке, терпеливо ожидая пока хан насытится. В ее тонких изящных руках красовался свиток с одной из сур Корана, где говорилось о женщинах. Онанашла нужный ей аят:

“Праведные женщины повинуются Аллаху и своим мужьям и в их отсутствии блюдут себя, как приказал Аллах. “

Кучум появился неожиданно. Его сапоги из красной кожи мягко ступали по ковру в покоях Сузге.
Он не стал беспокоить любимую жену, заинтересовавшись, что она читает.
Собрания сочинений восточных мудрецов, цитаты Омар-Хаяма. Он собрал ей хорошую библиотеку во дворце.
Сузге должна не только блистать красотой, но и поражать его умом и красноречием. Он легко прикоснулся к ее плечу, заглянув в содержимое свитка.

— Кучум, — Сузге обернулась. Ты вернулся. Она смущенно улыбнулась и отложила свиток на столик.

—Я знаю, сколько горя тебе принесли московиты, — прошептала она, уткнувшись в его плечо. Кучум положил руку ей на голову и тихо поглаживая, произнес: — не будем сейчас об этих шакалам. Сузге улыбнулась и посмотрела ему в лицо.
Его лоб и лицо уже пересекали глубокие морщины, но в его глазах, она видела того же Кучума, как и много лет назад, не смотря на слезу скатившуюся из глаза.
Стариковскую слезу умиления от встречи с близким и любимым человеком.
Кучум мягко обнял Сузге и отстранился сев на подушку. Она поняла, что разговор предстоит серьезный и долгий. Служанка появилась в покоях с фруктами и вином. Кучум махнул рукой: —Убери.

Сузге бросилась к служанке и забрала у нее разнос.

—Не беспокойся Кучум, — тихо произнесла Сузге. Я все сделаю сама.

Кучум обвел взглядом покои Сузге. Он столько вложил в этот дворец.

(Тут перечисление роскоши покоев)

—Московиты близко, — произнес он уже достаточно твердо и серьезно, что бы Сузге осознала степень опасности.
Они идут на Искер. Река служит им хорошей дорогой. Мы сможем преградить им дорогу по реке только в одном месте.

—Я хочу дать их атаману генеральное сражение. Сузге налила хану кубок медового вина. Я соберу все улусы и всех вогул, каких только смогу.

Сузге кивнула, одобряя планы хана.

Ты должна уехать в Бухару продолжил Кучум. Мой родственник примет тебя как свою. Ты будешь там в безопасности, пока мы с сыновьями сражаемся с Ермаком.

—Но я не хочу ехать в Бухару! — воскликнула Сузге. На ее глазах появились слезы.

Кучум взял ее за руку: — Надеюсь это не слезы боли.

—Я бы хотела встретить тебя здесь, победителем Кучум, — резко ответила Сузге.

Хан кивнул головой: — Понимаю. Я тоже хотел бы этого.

—Что же мешает? — выдавила из себя Сузге.

Кучум сложил ладони и провел ими через лицо.

—Ничего, кроме того, что нам неведомы пути Аллаха. И мы не знаем, какую судьбу уготовил нам Бог.

Сузге шире открыла окно и протянула руку в сторону минаретов мечетей: — Так пусть они лучше молятся за твою победу.

—Не кощунствуй любимая, — прошептал хан. Они делают, что им положено, остальное в руках Бога

—Но я не хочу уезжать от тебя с тяжелым сердцем. — продолжил Кучум.

Он указал Сузге на место подле себя. Сузге положила голову ему на колени.

—Я видела сон Кучум.

— Что за сон? Расскажи. Кучум стал гладить ее волосы.

—Я стою на минарете с кинжалом в руках, который подарил мне ты хан. Вокруг бегают бородатые мужики с саблями и жгут город.
Они насилуют женщин, убивают мужчин и складывают все в большие мешки. Золото, меха, драгоценности, ткани.

—Это плохой сон Сузге, — встревожился Кучум.

— Я стою на минарете, — повторила она, — А в руках твой кинжал. Он самый красивый в мире из дамасской стали, с алыми рубинами на рукояти.
Я втыкаю этот кинжал себе в сердце и падаю в реку. Мое платье несет течение, но я сама лечу над волной словно чайка.

Кучум отшатнулся: — Откуда ты знаешь про мой подарок. Сузге удивленно посмотрела на хана и переспросила: — Подарок? Кучум хлопнул в ладоши.

Из-за шелковой занавески показалась голова служанки. Принесите мне мой подарок госпоже.
Служанка исчезла. Через какое-то время она вновь показалась, протянув хану красную материю, в которую было завернуто что-то тяжелое.

—Это он? — Кучум достал кинжал и вынул его из ножен. На навершии рукояти, горели два алых рубина. А рукоять покрывала оплетка из тончайшей кожи с вплетенной в него золотой нитью.

— Да это он, — удивленно прошептала Сузге.

—Но как ты угадал Кучум? — спросила она.

Хан побледнел. Его глаза словно устало закрылись.

— Это не я угадал, — прошептал он. Это ты видела пророческий сон. Сузге протянула руку к кинжалу.

— Не знаю, Аллах ли дал тебе этот сон или шайтан.

Но ты должна покинуть дворец. Такова моя воля.

Кучум вышел из дворца, на ходу прицепляя саблю к поясу. Толстый комендант пулей вылетел из сарая и устремился в покои нукеров крича: —Хан покидает дворец. Сузге высочила на крыльцо.

—Ты не останешься Кучум? — крикнула она. Кучум улыбнулся.

—Я вернусь к тебе только с победой, — прохрипел он и дернул за поводья. Его повозка подняла пыль в воротах крепости и в ней же растворилась.
Сузге стояла на балконе, провожая взглядом покидавшего крепость хана. Ее шелковая вуаль развевалась на Сибирском ветру, словно оторванный лепесток ромашки с бескрайних сибирских лугов.

—Возвращайся с победой Кучум! — прошептала она. Ее губы едва шевелились, пытаясь сказать ему на прощание что-то еще, но она шатающейся походкой вернулась обратно в свои покои и упав на подушку тихо заплакала.

Подняв глаза, она заметила на столике оставленный ханом кинжал. Роковой подарок из тяжелого и смутного сна остался с ней.

Кучум хлопнул руками по полам кафтана. Кинжала не было. В повозке его тоже не оказалось.
Он словно своими руками, не ведая того сделал сон пророческим, но возвращаться тоже плохая примета.
Он пришлет посыльного за кинжалом. Он не должен оставаться у Сузге.