Живой

валдич · Добавлено: Вт Фев 23, 2021 23:35

даже во всех сладких мечтах.ты никогда не сможешь писать как я. Пример.Попробуй так .для начала Может врзникнет понимание.что литература это не твое.

На Москве раздался тревожный набат колокола Успенского собора. Толпа сгрудившаяся у стен Кремля, охала и крестилась.
—Царь умер! — пронес над ней ветер обрывки слов патриарха.
Меж ног толпы просунулась голова юродивого: — Царь православный умер, а царевич Петр с еритиками дружбу водит. Латинские обычаи привечает. Антихрист. Стрелец сдерживающий толпу, покосился на юродивого и загнутым носком кожаного сапога пнул того в морду: — Чего несешь сучий сын. Царскую особу хаешь. Юродивый завопил и ткнулся лицом в талый снег. Из его головы с темным проплешинами, потянулись на утоптанный ногами посадских снег, тонкие струйки алой крови
Бабы протянули к служивому руки, стремясь ухватить стрельца за уши, щеки, и губы словно гуси-щипуны.
—Ты пошто святого человека изобидел? — заорало мужичье из толпы.
—Креста на тебе нет лиходей. Стрелец отшатнулся. Толпа наступала на него стремясь ухватить, сгрести и кинув под ноги

затоптать.
— Ну, назад все псы! — к стрельцу на помощь подскочили еще несколько служивых. Царскую персону хаять смели. Стрельцы стали оттеснять толпу к избам Посадской Ямской слободы.
— Дави их братцы, — разносилось средь стрелецкого строя.
Стрельцы выдавливали посадских с площади широкой грудью и черенками бердышей. Из Спасской башни по мосту к Лобному месту спустился боярин в соболиной шубе и бобровой шапке.
Развернув грамоту, он обвел площадь и прочел первый строк: — Государь наш Феодор Алексеич почил волею Господа и нарек наследниками царства своего: царевича Петра Лексееча от матери его Натальи Нарышкиной и царевича Ивана Лексеича от матери ево царевны Марии Милославской. На то воля царская и сие завещание. Народ охнул и замолчал.
Боярин харкнул на снег кровавой соплей и продолжил: — А кто сие завещание не примет, тот волею Государей Московских будет обезглавлен. Соправителем сих государей державы нашей в виду их малых лет Господь дал в соизволение царице Софье Алексеевне Милославской, сестре их.
На том целуйте крест и идите с Богом. Но толпа не желала расходиться. В сторону стрельцов полетели проклятья и комья смерзшейся земли.
—Ироды! — голосили бабы.
—Каина дети, — вторили им мужичье в драных зипунах. Толпа бесновалась, распыляясь все больше. Она уже не обращала внимания на замершее тело юродивого на почерневшем от копоти снегу. У одноглазого мужичонки с жидкой бороденкой в заиндевевших от холода руках, блеснуло точеное лезвие ножа. Он прильнул к толстой бабе в разноцветном платке и тут же отпрянул, пытаясь скрыться в толпе.
—Убили. Убили царица небесная, — заверещали в бабы в толпе. Одноглазого мужичонку тут же споймали за рукав драного кафтана, и кинув на снег, принялись изуверски топтать ногами. Стрельцы бросились на место свалки, пытаясь прорезать толпу и вытащить убийцу на площадь.
Боярин мерзко хмыкнул и развернулся к стрелецкому старшине: — Утихомирь тут все.
—Я ко дворцу: царево завещание исполнять, чай дума уже вся в сборе, а я тут мужицкие дрязги смотрю. Старшина кивнул: — будет сделано боярин.
Он махнул рукой и из ворот вышел еще один стрелецкий полк. Стрельцы в зеленых кафтанах с пищалями наперевес сделали первый шаг в сторону беснующейся толпы.
—С плеча снять, — звонко рявкнул стрелецкий старшина.
—Без команды с патроном заряжай! Стрельцы скинули ружья и высыпали в замок порох.
—Первый выстрел в воздух! — скомандовал старшина.
—Первый выстрел в воздух, — эхом пронеслось по строю.
Толпа испуганно шарахнулась назад.
—Пли. Пли. Глухой раскат выстрела сотен пищалей, словно весенняя гроза пронесся над Лобным местом, сорвал с колокольни Ивана Великого десятки ворон и галок. Заставил испуганно дернуться родовитых бояр в Думской палате. Опрокинуть чернильницу на лист царского указа в Посольском приказе. Толпа бросилась наутек, оставив на таящем апрельском снегу тело юродивого и окровавленное тело одноглазого мужичонки, что еще недавно так ловко орудовал в толпе острым ножом, срезая у посадских кошельки с пояса. Толпа рассеялась.
Казацкий старшина довольно крякнул: — Так-то лучше, а то ишь чего удумали, бунт учинять.
—Сенька? Перед старшиной тотчас возник стрелец:— Слушаю господин урядник.
Старшина покачал головой и плюнул на подтаявший снег.
—Убери этих двоих, — он указал тела на площади. И кровушку соскребите. Он повернулся в сторону Ивана Великого и перекрестился.
—Чует мое сердце, еще немало здесь кровушки православной прольется, — с досадой заметил он рядовому.
— На все Божья Воля! — равнодушно ответил стрелец.
—Ну ты иди уже исполняй, — старшина ласково хлопнул его по плечу.
—Исполнишь: доложишь. Я покудова в казармы. Старшина развернулся и широким шагом зашагал в сторону ворот Кремля.
Толпа тем временем рассыпалась по узким улочкам многочисленных слободок Москвы. Стеленные деревянными досками тротуары меж рядов посадских изб и каменных палатей бояр, не выдерживали такого количества бегущего народа и люди падали в непролазную весеннюю грязь улиц.

Думской палате было тихо. Бояре в высоких шапках и пестрых кафтанах с меховыми воротниками испуганно переглядывались между собой.
— Ну чья взяла-то? — скривился боярин Голицин. — Так сейчас царевна Софья нам все и поведает, — усмехнулся думный дьяк Шакловитый.
— А ты али куда спешишь батюшка?
Голицин тяжело вздохнул: — Куды мне теперь спешить-то Федор Леонтич.
— Ну так и потерпи немного, чай не похоту сеять.
Голицин покосился на остальных бояр. В глазах Нарышкиных читался страх. Причина его была видна издалека. Место на котором стоял трон московских государей было пусто. Стоило ли думать об обезглавленной России. Нет Государя-нет и трона. Вместо него стояла маленькая резная табуретка, притащенная кем-то из слуг.
—Не бывало такого! — шептались бояре. Что удумали Милославские. Князь Василий Голицин ликовал: — Нарышкиным конец. Вернут имения и вотчины отнятые прежним царем Федором Алексеевичем. Но патриарх Иоаким еще в силе, и не отдаст Нарышкиных, за спасибо живешь. Патриарха нужно переизбрать. Кандидаты есть. У в хода в думские палаты послышался шум. Из дверей появился глашатый и зычным голосом прокричал: — царевна Софья Алексеевна Романова. Со правительница Государей Московских. Софья прошла в думу и присела на табурет, что стоял за место трона. Поправив платье, она посмотрела на собравшихся в Думе бояр. Царевна догадалась, о чем шепчутся эти доротные обрюзгшие от обильной жратвы морды, с посохами в руках и высокими меховыми шапками.
—Здраве будьте князья-бояре, —произнесла царевна. Бояре встали и поклонились: —И ты будь здрава матушка царевна.
—Знаю причину кручины вашей, — продолжила она и указала на сдвоенный трон Государей приткнувшийся в стороне.
—Отныне править буду сама, — твердо произнесла она. А что трона нет бояре, так государство наше вроде, как в войне, в неустройстве своем. А коли так, то где ж вы видели князья-бояре, что бы царь с собой на войну трон тащил. На табурете сидит, по-походному. А будет устройство в державе нашей и трон будет верно Федор Леонтич?
Царевна посмотрела на Шакловитого. — Верно матушка, — закивал думский дьяк.
Принцесса Софья весьма остроумна, — добавил немецкий посланник шепотом. Ловко она поставила на место этих зазнавшихся снобов бояр.
—Но ведь царевичи еще на троне, —оборвал его посланник английского короля.
—Сейчас узнаем лорд, — усмехнулся немецкий посол. Во всяком случае, наши задачи в Московии не меняются, кто-бы не занимал трон. Аднако будет любопытно.
—Хочу объявить вам волю свою. Бояре съежились.
—Федор Леонтич, неси указ. Царевна протянула руку. Шалковитый шаркая по ковру каблуками сапогов, устремился к царевне со свитком в руках.
—Сама зачту, — пояснила царевна. Шалковитый спрятался за ее фигуру.
—С соизволения Господа нашего, беру в руки свои управление державой нашей единачально. Регентом и помощником в сем деле будет наш первый человек князь Василий Василич Голицин. Дума охнула. Бояре заерзали на скамейке. У многих были с Голициным свары и тяжбы.
—В продолжении, — царица обвела думу тяжелым взглядом. Хотя по ее голосу было видно, что ей и самой сейчас тяжело.
—В продолжении царевич Петр Алексеевич с матерью своей бывшей царицей Марией Нарышкиной удаляется со двора в село Преображенское, для их же здравия и безопасности. Софья свернула свиток.
Патриарх Иоаким в углу заскрипел зубами. Но стрельцы были грозной силой. Игнорировать их требования, значит обречь себя на постриг и высылку в дальнюю обитель. Патриарх проскипел зубами и промолчал.
— Федор Леонтич, — произнесла царевна, — выди на крыльцо скажи стрелецким полкам, что Воля их исполнена. Шалковатый засеменил к выходу. На дворе у думы собрались около тысячи стрельцов. Шакловитый поморщился: он еще помнил, какой грозной силой могут быть эти мужики в красных кафтанах с пищалями на перевес.
—Стрельцы! — громко закричал Шакловитый. В честь своего воцарения Царевна Софья Алексеевна жалует кажного из вас: по десяти рублев денег. Жалует вас званием придворной стражи. И харчи соответственно.
Стрельцы одобрительно загудели. Из их строя вырвался толстый коротышка и заорал: — Слава царевне. Слава.
Стрельцы вздернули руки с оружием вверх: — Слава царевне Софье!
Бояре в Думе испуганно съежились. Царевна пришла к власти на стрелецких штыках. Что она еще может удумать. Софья улыбнулась. Этот крик был ей милее всего сердцу.
А с опальным царевичем Петром и Нарышкиными будет время решить. Сейчас главное упрочить свое регентство над государством. Слабоумный братец Иван Алексеич преградой не будет. Все-таки он Милославский. А раз так, то и опираться она может на всех Милославских. Ну и что, что баба, зато своя. А Нарышкины быстро бороды повыдергивают. Царевна вышла из думы, оставив бояр наедине со своими мыслями и страхами. Сейчас все складывалось, как нельзя лучше. Думный боярин Артамон Матвеев и князь Михаил Долгорукий были мертвы. Нарышкины уже более мертвы, чем живы. Царевич Петр едет в Преображенское. Теперь ничего не мешает устроить личную жизнь. Царевна вспомнила, как еще в девичестве при царствовании своего брата Феодора Алексеевича, они с сестрами тайком бегали смотреть театральные представления. Как это было загадочно и непостижимо. И только маленькое оконце в стене отделяло ее от этих сильных и красивых шутов, балагуров и актеров. Этих античных героев, что спасали красивых женщин от лап чудовищ. Эта жуткая медуза Горгона и Одиссей. Геракл герой, сын Зевса и простой смертной женщины. Это пугало и очаровывало одновременно. Но теперь это все в прошлом. Она царица этой огромной державы. Детские страхи и надежды ни к чему. Ей больше не нужно ходить в одиночестве под каменными сводами Коломенского дворца. Выглядывать в окна и с замиранием сердца смотреть, что где-то там есть другая жизнь.
Другая, не похожая на жизнь ее сестриц, запертых в полутемных комнатах дворца, где единственные подружки: это служанки. Она еще молода и красива. Она найдет свое место в истории. Она отложила зеркало на столик.
Царевна, раздался тихий голос из приоткрытой двери. Она узнала его. Милый сердцу друг. Теперь она может не опасаться перетолков посадской толпы. Князь Василий Василич достойный претендент на руку и сердце русской царевны. Не государь, но разве кто из латинских государей достоин ее руки. Нищие, презренные и малоземельные холопы. Ее держава могла вместить десятки таких государств.
—Проходи князь, — тихо произнесла она. Голицин вошел и склонившись поцеловал ее руку.
—Исполнены ли мои указы князь? — спросила она.
—Ваше Величество! — с восторгом произнес Голицин. Все выполнено. Царевич Петр и его мать Мария Нарышкина в Преображенском. Я оставил соглядаев с наблюдением.
Софья кивнула.
—Устали ли Василь Василич? —нежно с придыханием спросила она.
—Разве можно устать на службе у ее величества, — отозвался Голицин.
—Ну пока еще рано называть меня Величеством князь.
— Ничего не рано, моя царственная принцесса. —Голицин рванулся вперед и обнял царевну.
Софья была обескуражена его напором, но сдалась. Она лишь прошептала: — Князь еще не все закончено. Но его уже было не остановить.

Утро пришло в Москву ярким апрельским солнцем. Уже не слышно стало во дворе боя барабанов шального Петруши. Не слышно криков полоумного братца Ивана. Она словно попала в другой мир. Где все её, ее косматые облака над Иваном Великим. Её города, слободки и монастыри. Ей больше не нужно прятаться. Прятать лицо, как ее сестрицам. Она царевна.
Софья умылась и дала знак служанкам: —Собирайте, едем в Троицеву Лавру. Служанки забегали по покоям, доставая из сундуков наряды царевны. На пороге появился дьяк Шалковатый: —Далече ли матушка собралась?
—В Троицу боярин, — бросила Софья. Хочу помолиться во избавление от грехов. Шалковатый усмехнулся: — Так много ли их матушка, так с наперсточек.
—С наперсточек, но мои, — отрезала царевна.
Карета с царевной покатила по талому снегу. Шелковатый перекрестился: — Ну дай-то Бог.
Посадская слобода.
За широким столом из грубо тесаных досок сидело пятеро. На столе стояла глиняная миска с квашеной капустой и клюквой. Одноглазый косматый мужик в рваном кафтане разливал штоф водки по грязным стаканам. Он опрокинул стакан в горло, тяжело крякнул и поднял к верху палец: — Раскол это вам не просто вера. Это устремление души христианской супротив еритиков. Хозяин трактира беспомощно развел руками. Кто их знает как этих раскольников от порядочных людей отличить. Одноглазый мужик назвался Сапыгой.
—Я давно по Руси скитаюсь, — продолжил Сапыга. И верно говорю вам, что придет Спаситель, и всех слуг антихристовых покарает. Оборванцы собравшиеся вокруг него, раскрыли рот от изумления.
—Чего же не покарал до сих пор? — возразил ему молодой парень. Сколь ждать то еще?
Мужик постарше по имени Гаврила дал ему подзатыльник: — Наливай, пей да слушай, чего святые люди говорят. Парень схватился за горлышко бутылки.
— Поставь на место, — удержал его рукой сидящий справа мужик.
Грешно горькую пить, — добавил он.
—А коли грешно, чаго наливаете тогда, —обиженно фыркнул парень. И чего проповедник этот тогда пьет, — парень зыркнул на Сапегу своими черными глазищами.
—Так я и не праведник вовсе, — в ответ посмотрел на него Сапыга. Далеко мне до учителей наших. А про горькую ты верно сказал. Грех. Но апостолы наши тоже не сразу праведниками стали. Через великие муки прошли.
И взошли на божье царствие на кораблях огненных.
Что-то я не пойму мужик буркнул парень. Попы Никонианские про царствие божье вещают, и ты туда же. И какое из них праведное.
Сапега замолчал и склонился к тарелке.
—А по мне так царствие это для всех адно, — продолжил парень. Ранее двумя перстами крестились, сейчас тремя. Что изменилось-то на небесах. Али Богородица другая стала.
Мужик сидящий с боку от парня влепил ему звонкую затрещину: — Больно умен, как поглядим. Сказано же: Раскол. Парень тихо нагнулся под стол и вынул с сапога нож. Резкий удар острым лезвием опрокинул мужика со скамейки на пол. Парень соскочил со скамейки и испуганно озираясь, закричал: — Ну что бражники, кто смелый подходи. Сапега медленно вылез из-за стола: — Слышь паря не дури. Мы тебя впервые видим. За стол пригласили по благодушию христианскому, а ты аки зверь с ножом кидаешься.
—А какого он лешего дерется?— парень указал на стонущего от боли мужика. А я погляжу гордый ты, не в пример остальным.
— Какой есть! — парень обтер нож об скатерть и засунул обратно в сапог. За дверями послышался шум. В трактир влетел мужик с истошным криком: — Стрельцы идут. Половой испуганно перекрестился и полез под стол.
В трактир вломились стрельцы: — Кто таки?
Молодой парень стал потихоньку пятиться к печи.
Мужик которого только что порезали, перестал орать и тихо сопел. Стрельцы подошли к нему и открыли рану.
—Совсем плох? — произнес один из них. До утра не дотянет.
—Кто его так? Мужики в трактире расступились, образовав проход к печи, у которой понурив голову, сидел парень.
—Взять его! — крикнул стрелецкий старшина. На дознание.
—А вы кто таки, откуда будете, зачем? — он сгреб огромной ручищей со стола остатки трапезы, оставив только штоф. Налив в стакан водки,

валдич · Добавлено: Вт Фев 23, 2021 23:36

—А вы кто таки, откуда будете, зачем? — он сгреб огромной ручищей со стола остатки трапезы, оставив только штоф. Налив в стакан водки, он залпом опрокинул его. Затем стрелецкий старшина достал из сумки лист с бумагой и перо и прокашлявшись, произнес: — Подходи по одному, и сказывайте. Только не врите мне, иначе шкуру спущу.
Парня скрутили, для острастки врезали пару раз по зубам, чтобы не вырывался, и выволокли из кабака. У дверей уже стояла сани, запряженные гнедой кобылой. Грива кобылы была захламлена сеном и грязью, так как взяли ее в соседнем дворе, как и сани.
На возок был брошен клок соломы, на котором сидел еще один стрелец. Парень ткнулся в клок соломы мордой и тихо застонал.
—Куды его? — спросил стрелец, взявшись за вожжи.
Вези в тайный приказ. Там разберутся. И на вот, передай им грамоту, — cтрелец протянул руку с разорванной по краям бумагой. Скажи Емелян Федотыч после допроса подойдет. Стрелец на санях кивнул головой и дернул вожжи: — Пошли родимые. Сани покатили вдоль улицы. Из окон выглядывали лица посадских и тут же прятались.
Емельян Федотыч стрелецкий старшина, редко ходил в патрули по московским слободкам, но что бы не наесть брюхо, и не потерять хватку, иногда все же срывался со своего обитого войлоком и бархатом табурета и ходил в патруль с низшими чинами. По своему разумению он и считал это настоящей службой престолу. Сейчас он сидел за деревянным столом в кабаке, пытаясь разобраться в причинах этого смертоубийства. Что не поделили эти нищие бродяги в рваных зипунах. Напротив его стоял одноглазый мужик, который со слов кабатчика и являлся причиной ссоры. Он пододвинул ближе к себе склянку с чернилами и обмакнул перо. — Значит, Сапыга говоришь, кличут, — прохрипел он, поднимая тяжелый взгляд на одноглазого мужика.
—Иван сын Сапыгина, ваше благородие, — миролюбиво ответил мужик. — Стало быть так и запишем, — проговорил старшина. Сапыгин Иван. Холоп али посадский?
—Мирянин я, —закивал головой мужик.
—Знамо мы кто такие миряне, — оборвал его старшина. Или свободный, али беглый. — Лоб покажи, — рявкнул старшина. Мужик поднял челку грязных волос, обнажив грязную кожу лба.
—Клейма нет, — удовлетворенно хмыкнул Емельян Федотыч. Руки тоже показывай, — приказал старшина. Тоже чисто.
—Может и вправду мирянин ваше благородие? — заступился один из стрельцов у двери.
—Разберемся, — херкнул старшина. Так что же ты Сапыгин Иван смертоубийство учинил. Но не сам конечно, но причиной явился так.
Одноглазый мужик помял руки: — Так о вере батюшко спорили. Парень-то бешенный оказался и с ножом кинулся.
—Не то сказал кто? — переспросил старшина. Так вся Русь не так говорит, не так крестится.
—Понятно раскольник значит, — старшина поморщился. Ваши все в леса сбегли, да в дальние скиты, ты чего приперся, да еще в столицу. Народ бесовскими речами смущать.
—Да не раскольник я вовсе батюшка, — начал оправдываться Сапыга. И знамение крестное тремя перстами кладу.
—Врешь вор, — усмехнулся старшина. А ну перекрестись. Кабачик сдернул с киота полотенце, прикрывавшее иконы. Сапыга подошел к киоты и три раза наложил троеперстный крест.
— Ничего не понимаю, — пробурчал старшина. Ежели ты, никонианский обряд почитаешь, почему свара то случилась.
—Так и говорю тебе батюшка бешенный он, —Сапыга пожал плечами.
— Ну, хорошо, — Емельян Федотыч засунул перо обратно в склянку с чернилами. Он еще раз пристально окинул взглядом Сапыгу. На душе у одноглазого мужика похолодело: Так вот смотрят кремлевские подземелья на того, кто попадает в их жадное брюхо. Смотрят холодным лучиком солнца сквозь темные решетчатые окна. Смотрят поворотными крестами, что выворачивают кости попавшим на них несчастным мирянам и раскольникам. Он знал этот взгляд, но сумел справиться с собой.
—Другого давай, — рявкнул старшина. Сапыгу оттолкнули к печи. К столу подвели другого мужика. Допрос продолжался пока каждый не держал ответ перед стрелецким старшиной. Наконец Емельян Федотыч громко крякнул и встал из-за стола.
—Тимошка, — прошептал он в ухо караульному. За одноглазым следить, чо говорит, куда ходит, с кем разговаривает. Глаз не спущай. Не чисто тут. Тимошка кивнул головой и исчез за дверьми.
—Ребята гоните их с кабака, — рявкнул Емельян Федотыч. Караульные стрельцы выволокли мирян во двор и затворили двери.
— Карп, — кликнул старшина. Из боковой двери появился кабатчик. Он сделал поклон и уставился на старшину в ожидании распоряжений.
—Экий ты услужливый Карп, — рассмеялся старшина. Не горькую пить остались. За одноглазым смотри. Как вновь появится, сбегаешь в приказ доложишь.
—А я покамест до приказа прогуляюсь, — оповестил он караульных. Без меня на пост ступайте и не мешкайте, знаю я вас. Емельян Федотыч важно встал, оправил кафтан и поправил саблю.
Москва ликовала. В честь воцарения Софьи Алексеевны на берегу реки Неглинной соорудили импровизированный деревянный амфитеатр для кулачных боев и медвежьих схваток. Народ облепил деревянные перильцы цирка, наблюдая затем, как два бурых медведя дерутся между собой.
—Где царевна Софья? — спросил боярин Широковатый.
—На богомолье в Троицеву Лавру уехала второго дня, — тяжело вздохнул князь Голицин.
—Уж лучше бы ей в столице, подле престола быть, покачал Широковатый головой.
—А ты, что Андрей Семеныч измену какую где учуял?
—Смотри-смотри, скоро ему конец, —Широковатый вскочил со своего стула. Медведь в белом ошейнике упал на траву и поднял к верху лапы. Широковатый пожал плечами.
—Да ты не скриви душой-то боярин, — уставился на него Голицин. Коли знаешь: скажи, а матушка Софья в долгу не останется.
—Так ты и сам знаешь князь, — отозвался Широковатый.
—Знаю, да не все, — тоскливо произнес князь. К каждому боярину, да дворянину соглядая не приставишь. Да и в верности стрелецких полков сумневаюсь я.
—Тут сумневайся, не сумневайся Василь Василич, а дело такое. Широковатый согнулся и поднес согнутую ладонь ко рту. Голицин сразу понял, что от него хочет этот жирный доротный боярин из посольского приказа.
—Скажу, что сам слышал, — шепотом произнес Широковатый. Петрушу-то, с матерью его царицей, Софья в Преображенское отправила. Да только готовят верхние бояре супротив государыни провакацию.
—Это кто ж такие? — буркнул Голицин. Широковатый поморщился: — А ты сам Василь Василич и разузнай. В этом деле я тебе не советчик. Широковатый достал из кафтана гребень и расчесал бороду. Царице Софье Алексеевне завсегда друг я, за то, что она наши обычаи русские чтит. Вольности наши боярские и княжеские привечает.
Голицин кивнул головой: — Уж и на том спасибо боярин. Широковатый оскалился: — Не юродствуй князь, не время, правду говорю.

Batcher · Добавлено: Вт Фев 23, 2021 23:44

Валдич, пойми, я не ругаюсь с тобой....
Я же не спорю что ты можешь написать книжку.... Можешь
я разве говорил против тебя
на оборот поддерживал

Batcher · Добавлено: Вт Фев 23, 2021 23:50

Я всегда поддерживаю и Тасю и Малиту и Эйча и Алекса когда они пишут...
Высказывают свои мысли, пишут своё твочрчество...
В жизни я ни никогда не был против этого....

Batcher · Добавлено: Вт Фев 23, 2021 23:55

Мне интересно читать Алекса и Вас
ну иначе зачем бы я был на форуме и блоге...?
Да, мне интересно читать вас...

валдич · Добавлено: Вт Фев 23, 2021 23:56

Ну вот согласен.Я же не прошу любить меня всю страну.Ну уж коли мы тут на форуме и блоге начали,так и пожалуйте.А от других даже улыбки не требую.Как-то так.Тут любите и восхищайтесь,на остальных похрен.
Надо будет и Батча подучу как писать.Вот новый роман я в совершенно в другой стилистике пишу.
Обиды нет,огорчение имею.