Живой

валдич · Добавлено: Ср Авг 18, 2021 18:27

Тревожные версты войны.
Часть 1: Победная весна.
— Здорова мужики, — Тимофей подошел к группе солдат, деловито усевшихся у костра. В закопченном котле булькала фронтовая каша с тушенкой. Языки пламени облизывали помятый котел со всех сторон, пытаясь превратить это нехитрое варево в кипящую и булькающую массу.
— Здорово коли не шутишь, — усмехнулся пожилой солдат с короткими усами, доставая из кармана расписную деревянную ложку, чтобы помешать кашу.
— Ты сам-то откуда будешь? —спросил Тимофея молодой паренек в новой гимнастерке, на которой уже гордо сияла медаль “За Отвагу”.
— С госпиталя я, — ответил Тимофей, нерешительно топчась возле костра, в ожидании, когда его пригласят присесть.
— Ищу роту капитана Быкова, к которой меня приписали.
— Артиллерист что ли? — спросил другой солдат у костра.
На вид ему было почти пятьдесят, может чуть больше.
Но медалей у него было больше, чем у остальных у костра. К тому же его погоны украшали три красные лычки.
— Артиллерист, — кивнул Тимофей. Наводчик противотанкового орудия.
— Наводчик это хорошо, — продолжил солдат с лычками. У нас в дивизионе, с прошлого боя много народу полегло.
— Да что там много, — перебил его солдат с расписной ложкой. Почитай половину состава. Старик замолчал.
— Фрицы дерутся, как черти! — добавил молодой солдат. Как мы в 41-42.
— Ну, так теперь они за своего Гитлера защищают, — ответил сержант.
— Да, до Берлина уже недалече, — пояснил солдат-старик.
— Дойдем ли? — вздохнул молодой солдат с медалью.
— Теперича уже дойдем! — уверил его солдат.
Тимофей слушал их разговор, а у самого сосало под ложечкой. Аромат горячей каши с тушенкой щекотал ноздри и заставлял глотать слюну.
— Ну, ты чего застыл, как истукан? — обратился к нему старик.
— Так вроде не звали? — пробормотал Тимофей.
— А ну хлопцыя, организуй солдату место! — скомандовал сержант. Сгрудившиеся у костра солдаты стали расступаться. Тимофей бросил на траву шинель и уселся рядом с костром.
— Капитан сейчас у начальства в штабе на совещании. А орудия у той березовой рощи, — сержант указал на темные силуэты с торчащими к верху стволами. Сильно маскировать не стали, — добавил сержант. Утром тронем в путь. Тягачи уже заправили.
— А ты к нам что ли? — спросил старик солдат.
— Во взвод к сержанту Демину и капитану Быкову, — ответил Тимофей.
— К нам значит, — кивнул сержант. Думали, что больше пополнение будет, но и одному рады. Сержант протянул мозолистую ладонь Тимофею.
— Я и есть сержант Демин.
— Ефрейтор Симаков! — представился Тимофей.
— Ну, располагайся ефрейтор Симаков, — улыбнулся старик.
— Сейчас харчи горячие будут. Голодный небось?
Тимофей улыбнулся: — В поезде сух-пай, да пока до расположения добирался, тоже сух-пай.
— Ну, теперь нашей каши попробуешь, — пояснил сержант Демин. Дед Карпо мировую кашу варит.
Старый солдат кивнул: — Когда время есть.
Ночь уже окончательно расправилась с остатками вечера и зажгла в небе звезды.
— Что-то совещание в штабе затянулось, — с тревогой произнес Демин.
— А сколько наш капитан с собой в сопровождение людей взял? — спросил Карпо у Демина.
— Двух автоматчиков, — ответил сержант.
— Не наткнулись бы на фрицев, — добавил молодой солдат с медалью по фамилии Лежнев.
— Так вроде наша пехота зачистила этот район, — заметил Карпо. Если бы фрицы и были где рядом, то уже бы доложили. Давеча провиант интендантский ЗИС притянул. Говорят тихо.
А у соседей, немцы из котла вышли прямо на штаб полка. Со всеми транспортерами и танков с дюжину было. Успели в штаб передать, пока штурмовики не прилетели, сами гранатами отбивались.
— Такие вот дела малята! — старик замолчал и открыл крышку котла. На солдат, как туман вывалился вкуснейший запах каши.
— Почитай готова! — произнес Карпо.
— Давай Тимофей котелок свой.
Тимофей отцепил от ремня котелок и протянул Карпо.
— Гостям первым угощение.
— Погоди дед, — перебил его сержант Демин, развязывая тряпичный узелок у себя на коленях. Взгляду солдат предстал крупный шмат сала.
— Откуда такая роскошь? — послышались возгласы. Демин поднял к верху указательный палец.
— То военная тайна! — нарочито серьезно произнес он, обведя взглядом сослуживцев у костра. Всем по кусочку доходяги.
Он достал из шинели нож и принялся нарезать сало мелкими ломтиками.
Тимофею передали котелок с кашей и большой ломоть черного хлеба с положенным на него кусочком сала.
— Все сразу не ешь, — произнес Карпо, — сало оно вприкуску к каше дюже хорошо. Тимофей кивнул и зачерпнул ложкой из котелка ароматную массу.
Демин уже достал зеленую фляжку и разливал по 50 грамм.
У костра разлетелся запах спирта.
— Вернется капитан, все обскажет, — пояснил сержант. Чего, куда и зачем. Но мне кажется, забросят в самое пекло.
На Зееловские высоты. Там фрицы создали крепкий оборонительный рубеж на подступах к Берлину. Будет жарко ребята.
— Гитлера надо поймать! — произнес молодой солдат с медалью.
— Сиди уж герой, — оборвал его Карпо, — без тебя возьмут.
Твое дело, как мамке домой живым вернуться, потому, как один ты у нее остался. Молодой солдат насупил брови.
Он в своей сущности понимал, что Карпо прав. Да и самому хотелось поскорее вернуться в родной Свердловск.
Молодого солдата с медалью “За Отвагу” звали Лежнев Сергей.
Меж стволов берез замелькали блики огней.
Демин привстал: — Кажись, капитан возвращается.
Огни становились все отчетливее, пока не стали четко видны фонари штабного Виллиса. Капитан Быков выпрыгнул из автомобиля и прямиком направился к костру.
— Сержант Демин ко мне! — скомандовал он.
— Дед Карпо корми людей и всем отдыхать, с рассветом выдвигаемся на новую позицию.
Демин отложил в сторону свой котелок и покачал головой.
— Эх, остынет такая мировая каша.
— Ничего дед Карпо тебе горячей оставит, — капитан увлек сержанта за собой в палатку.
Лежнев тяжело вздохнул: — Значит бой завтра. Хорошо бы штурмовики были.
— Ешь, давай! — буркнул Карпо. Командир сказал есть и отдыхать, а штурмовики будут обязательно, я так думаю.
Демин вернулся мрачнее тучи.
— Будем прикрывать фланг наступления, — бросил он, присаживаясь на свое место у костра.
По сведениям разведки немцы бросят на него две моторизованных и три пехотных дивизии, чтобы смять фланг и зайти атакующим в тыл. Демин сделал короткую паузу.
— Будем держатся до подкрепления.
Ох и дюже умный у фрицев генерал попался. Хейнрици, так черт его дери вроде. Как знал он, где мы наступать будем.
Лежнев встал и поправил гимнастерку: — Тов. сержант разрешите обратиться.
— Говори! — кивнул Демин.
— Штурмовики будут? — тревожно спросил Лежнев.
— Будут Лежнев, будут, — ответил Демин. Только ты на них сильно не особо рассчитывай. Они конечно хорошо проредят ряды атакующих немцев, но основной удар придется держать нам.
Лежнев кивнул устроенный ответом сержанта. Уже не раз было, что налет штурмовиков ИЛ-2 хорошо процеживал танковые ряды атакующих немцев.
Утро разбудило батальон ревом тягачей СТЗ. Тяжелые гусеничные машины разворачивались на небольшом пяточке у подлеска.
— Подъем! — скомандовал сержант Демин. Красноармейцы, ежась от утреннего холода, на ходу разминались и бежали к своим орудиям. Демин уже командовал тягачами пятящимися задом к тяжелым лафетам орудий, которым солдатам нужно было приподнять и воткнуть в сцепное устройство кованный железный палец.
Когда орудия были прицеплены, лейтенант дал команду трогать. Тимофей немного растерялся, не зная к какому из расчетов ему примкнуть, о нем просто забыли в суете подготовки наступления.
— А это ты Симаков, — Демин хлопнул Тимофея по плечу, — ну чего стоишь?
Тимофей пожал плечами: — А куда мне?
— А, дуй пока со мной! — на ходу кинул Демин, — у позиций разберемся, в какой расчет тебя. Симаков кивнул в ответ и устремился за Деминым.
У Зееловских высот гулко грохотала канонада. Еще на подъезде к позициям, Тимофей заметил множество танков Т-34 закрытых маскировочными сетями, а где срубленными ветками.
— Ох и много их! — восторженно прошептал Лежнев. С такой армадой мы точно сомнем фрицев.
— Не говори гоп! — резко оборвал его Карпо. Фрицы еще не разучились воевать.
— Так и мы уже не те, — заступился за Лежнева сержант Демин. Намнем бока, только бы устоять и удержать фланг.
— А чего такая спешка? — спросил Симаков.
— Э брат, тут политический вопрос! — пояснил Демин.
Кто будет брать Берлин первыми, мы или союзники.
— Да хотелось бы, что бы мы, — улыбнулся Симаков.
— Вот и товарищ Сталин целиком с тобой согласен, — подмигнул Симакову Демин.
— А что Карпо ворчит, так он всегда недоволен. То харчи ему не те подвезли, то обмундирования не додали.
— Не додали! — рявкнул в ответ Карпо. Ты на сапоги свои посмотри, — пробурчал он, — каблуки-то вон все стоптал.
— Это как же ты тов. сержант Демин в таких сапогах Берлин брать собрался?
Запнешься об арматурину какую и растянешься в луже, как свин.
— Ну-ну дед Карпо, — предостерег его Демин, — ты говори, да не заговаривайся. Я до Берлина хоть босиком побегу, что бы эту войну проклятущую закончить.
При этих его словах Карпо махнул рукой и отвернулся. Было слышно, что он пробубнил что-то в ответ.
— Что он сказал-то? — спросил Симаков у Лежнева, ковырявшего пуговицу на гимнастерке.
— Да все тоже, — усмехнулся в ответ Лежнев. Мол, заботишься о них дураках, а им хоть бы хны. Симаков кивнул головой.
— Немец нынче на высотах хорошо окопался и не выкуришь его, — прокряхтел Карпо.
Он как-то не заметно для всех вновь включился в разговор.
— Выкурим! — уверенно произнес Демин. Никуда он от нас не денется.
— Он-то не денется, — пробубнил Карпо, — а мы?
— Ой, ли, — усмехнулся Демин.
Тебе ли дед Карпо фрица бояться, или забыл, как с сорокапятками взвод танков держали.
Карпо пригладил усы и произнес: — Да я не фрицев боюсь. Стар уже бояться.
— За вот этих желторотиков переживаю, — Карпо перевел взгляд на Лежнева. Мало ему одной медали вот. Опять геройствовать будет. Демин сердито посмотрел на Лежнева. Парень и впрямь рисковый не к месту.
— А ты чего лыбишься? — кинул он Лежневу. Как ни крути, а Карпо прав. Будешь без приказа геройствовать после наступления, ей богу сам свезу тебя на неделю гауптвахты.
Лежнев поник, его пламенный геройский взгляд потух. Он знал, что Демин не шутит.
В их расчете вообще было не принято шутить, если дело касалось боя. В Сталинграде в районе Тракторного завода им пришлось заглянуть прямо в глаза смерти. Но свой взгляд от глазищ костлявой, они не прятали. Сорокапятка осколочными снарядами отрезала пехоту от танков в узком проходе между заводскими корпусами.
Немецкий зверинец ревел, но спотыкался об оборону красноармейцев. Этот танк зашел их расчету прямо в тыл. Наводчик танка промахнулся с выстрелом, но раздавил орудие своими гусеницами. Расчет орудия успел укрыться меж развалин корпусов.
Лежнев следовал за танком, укрывшись за бетонными заводскими плитами.
В его руках была единственная на весь расчет противотанковая граната. Дождавшись, когда танк залез узкое место, Лежнев, перепрыгнув через укрытие, подкрался к танку сзади и засунул гранату ему в гусеницу. Трак тяжелой машины раскатало по бетонному полу заводского цеха. Экипаж распахнул люки, что бы покинуть подбитую машину, но его тут же встретили автоматные очереди ППШ Лежнева. Итог: подбитый Т-3 и его мертвый экипаж.
Демин сам писал приказ о награждении рядового Лежнева медалью “За Отвагу”.
Тягачи остановились.
— Баста приехали, — крикнул, выпрыгивая с трактора молодой усатый солдатик. Здесь окапывайтесь, — показал он на ухабистое поле. Наши там атаковать будут, на холмах.
Быков достал из планшета карту, развернув ее на капоте Виллиса.
— Вроде здесь, — кивнул он головой. Место и впрямь хорошее. Слева река, справа холм. Две естественные преграды.
Попрут они здесь — прямо на нас. Больше места для маневра у них нет. Демин кивнул соглашаясь.
— Здесь на флангах поставим две сорокапятки, отсекать пехоту, — он провел красным карандашом две коротких линии.
Быков перевел взгляд с карты на Демина.
— Уяснил где? — спросил он.
Демин кивнул.
— Еще бы пару пулеметов для страховки, — добавил Демин.
— Где ж я тебе пулеметы возьму сейчас?
— Можно у соседей одолжить, пока время есть.
— Время пока есть, — пояснил Быков. Но ты пока позиции устраивай, а будут пулеметы или нет... сам знаешь что.
— Знаю, — недовольно буркнул Демин. Разрешите исполнять?
— Валяй! — Быков махнул рукой.
— Старшина! — крикнул Быков, бойцу примостившемуся на лафете ЗИС-2.
— Дуй сюда, потом накуришься.
Старшина бросил самокрутку на землю, и притоптал ее носком сапога.
— Уже иду! — выкрикнул он.
— Ты вот что, сопли-то не жуй старшина, копайте траншеи, маскируйте позиции. Быков показал на коридор между речкой и холмом.
— Прямо здесь, как по шоссе попрут.
— Я все пять орудий поставлю на расстоянии 100 метров друг от друга, местность вроде позволяет, — заметил старшина.
— Местность позволяет, — согласился с ним Быков. Если не выстоим, — добавил он, — то позади резервный танковый корпус. Правда, у него другие задачи, но в случае чего дыру заткнем. Но лучше бы нам старшина выстоять! — Быков положил старшине руку на плечо.
— Ефимыч мы многое пережили, нужен еще рывок. Последний рывок возможно, — горестно добавил Быков.
— Выдержим! — отрезал старшина, под Сталинградом выдержали, а здесь уж тем более.
Быков кивнул головой:— Окапывайтесь, маскируй и корми людей.
— А где Демин будет? — поинтересовался старшина.
— На флангах, — ответил Быков. Разведка донесла, что будет одна, может две, а может и три пехотных дивизии. Именно на этом участке.
— Что-то слишком много, — угрюмо ответил старшина.
— Так они нас здесь не ждут, — улыбнулся Быков. Они в тыл нашим частям собрались, а мы им тут дорожку-то и заткнем.
Тягачи взревев, тронули в обратный путь
— Боеприпасы к вечеру доставим на полуторке! — крикнул усатый солдатик.
Демин поднял два пальца вверх.
— Две полуторки! — крикнул он в ответ.
— Если надо и три привезем! — добавил солдатик.
— Три? — переспросил Быков.
—Три! — подтвердил солдатик.
— Годится! — кивнул Быков. Вези три полуторки. Солдатик покачал головой и захлопнул дверку кабины.
Едва тягачи уехали, к Быкову подскочил Демин с докладом.
— Расчеты окопались, замаскировались, ждем дальнейших приказаний! — отрапортовал Демин, приложив руку к пилотке с красной звездой.
— Вольно сержант!
Отдыхайте сегодня Сережа! — по-домашнему сказал Быков. Пусть солдаты поедят сегодня хорошо. Водки немного дай, может в последний раз, — капитан погрустнел.
— Сделаю, — кивнул Демин.
— Костры не жечь, — предупредил Быков. Нас нет здесь. Пусть фрицы так думают. Завтра на рассвете, их разведка обязательно заявится. Огонь не открывать. Пусть едут пока на нас не наткнутся.
— Я думаю, они не поедут, — пояснил Демин.
— Это отчего же не поедут? — спросил, щурясь на солнце Быков.
— Ну, а зачем им ехать? — усмехнулся Демин. С биноклем понаблюдают и обратно к своим.
— Так и сидите тише травы, — добавил к его словам Быков. Нам главное не обнаружить себя раньше времени.
Демин кивнул: — Оно верно. Постараемся тов. капитан.

Война для Тимофея Симакова случилась, как-то неожиданно. Не то, чтобы провокации, они и так происходили на границе почти ежедневно. То обстреляют наряд на посту, то саму заставу из минометов. К этому всему пограничники стали потихоньку привыкать. Настоящая же война пришла со свистом 50 килограммовых бомб пикировщиков Юнкерс-87 по казармам пограничных застав и домам гражданских. Бомбили нещадно, словно хотели напрочь стереть любую мысль, что можно сопротивляться и бить врага.
Тимофей очнулся от боли. Вокруг дымящихся развалин казарм еще плотно висела белая пылевая завеса. Он уцелел, что взрывной волной его отбросило в одну из воронок. Правая рука словно отсохла. По голове на лоб стекала тонкая струйка бурой крови. Вокруг не было ничего, кроме хаоса. И среди не прекращающейся канонады вдали он вдруг услышал человеческий голос. Но это не был голос командиров или боевых товарищей. Передовые части немцев прочесывали развалины уже бывших пограничных застав, добивали раненных красноармейцев, весело гогоча. Голос приближающегося к нему врага, заставил Симакова глубже зарыться в песок воронки и тихо лежать, чтобы не привлек

валдич · Добавлено: Ср Авг 18, 2021 18:32

Обложка не вставляется.

валдич · Добавлено: Ср Авг 18, 2021 18:33

Гавно какое-то с форумом.

alex_ · Добавлено: Ср Авг 18, 2021 19:26

Читаю конан дойля в оригинале
Мучаюсь

валдич · Добавлено: Вт Окт 26, 2021 15:43

Кому нужен этот Конандойль.Читайте классику Валдича например.гы.
Продолжение:Ильза.(далее будут криминальные разборки в тайге)

Победная весна полностью вступила в свои права, высыпав листву на деревьях в городском парке. Гражданское население с ведрами и тележками собирала разбитые кирпичи с разрушенных войной зданий. Расчищало трамвайные пути от искореженных железных остовов.
Электроснабжение в районе было нарушено, и семья Вернеров собралась в один из вечеров в гостиной при свете свечей.
Ильзе уже исполнилось двадцать лет. Последние два года она работала санитаркой в госпитале, куда прибывали вернувшиеся с восточного фронта немецкие солдаты.
Сейчас Ильза ерзала на стуле, не зная, как сказать семье о своей новой работе. Отец явно будет недоволен, но положение не оставляло ей выбора. Она сможет получать хоть какие-то деньги и еду, которой сейчас так остро не хватало.
Никто не спешил снабжать поверженный Берлин продовольствием. Заниматься проститутцией, встречаясь с солдатами ей претило. Но только так сейчас немецкая девушка могла получить банку тушенки и буханку хлеба. Не говоря уже о кофе и шоколаде.
Ильза посмотрела на отца и тяжело выдохнула: — Я нашла работу. Отец отложил на тарелку ложку.
— Что за работа? — недоверчиво спросил он, глядя на дочь.
В госпитале. У русских, — ответила Ильза, переводя взгляд на мать.
В ее глазах Ильза нашла одобрение. Отец же напротив неодобрительно отнесся к этому.
— Они разрушили наш город и нашу жизнь, — прохрипел он, вновь беря в руки ложку.
— Мы первые начали! — раздраженно ответила Ильза. Никто не звал нас на их землю.
Ее мать с ужасом посмотрела на завязывающуюся перебранку.
— Наши солдаты жги их города и деревни.
— Где ты это слышала? — спросил отец.
В госпитале. Солдаты иногда делились воспоминаниями о восточном фронте.
— Это были эсэсовцы! — напомнил Ильзе отец. Солдаты воевали за Германию.
— Да воевали! — раздраженно ответила Ильза, — не забывая при этом сжигать деревни вместе с жителями.
— Это было необходимостью! — буркнул отец.
— Хватит! — остановила их мать. Этот разговор беспредметен. Сейчас все изменилось. Она положила свою ладонь Ильзе на руку и тихо спросила: — Ты уверена в своем выборе?
Ильза кивнула и добавила: — Во всяком случае, я смогу приносить в дом еду. А это не так уж и мало.
Мать кивнула: — В нашей ситуации это так.
Отец раздраженно бросил салфетку на стол и вышел из гостиной.
— Это пройдет, — она погладила дочь по голове.
— Ты уверена, что справишься? — спросила она.
— Да, — улыбнулась девушка.
— Странно, что тебя взяли русские на работу, — задумчиво произнесла мать.
— Я сказала, что я мед. Сестра! — пояснила Ильза.
Их майор разрешил. К тому же, я немного знаю русский язык.

Тимофей открыл глаза. Яркий солнечный свет ударил сквозь маленькое палаточное окно. Он зажмурил глаза. Вместо гимнастерки на нем была белая рубаха. Он выдернул руку из под одеяла.
—Лежите, лежите, я сейчас подойду к вам услышал он голос женщины в белом халате. Тимофей прислушался, за брезентовой стеной слышались звуки гармони и чей-то красивый голос. «Любимый город может спать спокойно» — разобрал он слова, прежде чем вновь впасть в сон.
— «Симаков. Ефрейтор Симаков!» — услышал он звонкий голос лейтенанта Демина. «Почему не по форме одеты? — Это он на свидание собрался! — зазвенел голос Лежнева. Нехай идет! — рассмеялся дед Карпо, — нам каши больше достанется».
Тимофей вновь открыл глаза.
— Ви проснулись? — спросила девушка в белом халате, склонившись над ним. Переворачивайтесь на живот. Мне нужно поставить вам укол, — запинаясь, произнесла она.
Тимофей тяжело перевернулся.
— Ну, вот и все, — улыбнулась сестра. Отдыхайте. Тимофей тяжело вздохнул. Медсестра вышла.
— Кто она? — прохрипел Симаков, повернув голову к соседу.
— Вольнонаемная немка Ильза, — улыбаясь, ответил сосед.
— Я думал все немцы фашисты, — прохрипел Тимофей.
— Я тоже раньше так думал, — довольно усмехнулся сосед. Видимо не все, браток.
Тимофей вновь опустил голову на подушку: — Куда меня?
— Кажется в спину, — отозвался сосед. Доктор сказал снайпер.
Полог палатки отогнулся, и в проеме показалось радостное лицо Демина.
— Жив Симаков! — радостно воскликнул он. Демин зашел с другой стороны и сел на край свободной кровати.
Доктор сказал: — Жить будешь. На вот тебе яблочко и шоколад. Демин достал из планшета большое зеленое яблоко и плитку шоколада, и положил на тумбочку.
— Берлин взяли! — сообщил Демин с улыбкой на лице. Народу правда положили: тьма. Но взяли. Гитлер застрелился. Симаков натяжно улыбнулся. Демин взял Тимофея за руку: — Главное забыл. Карпо и Лежнев: живы. Тимофей попытался встать.
— Лежи-лежи! — остановил его Демин. Лежнева в одной из квартир раненым нашли. А деда Карпо, с убитыми везли.
А он очнулся и давай стонать. Крепкий наш дед оказался.
Глаза Демина светились от счастья. Вот и ты Симаков жив! — с придыханием произнес он. А значит и весь расчет наш живой.
— Это хорошо! — кивнул Тимофей.
— Ну, я пойду, — выдохнув, произнес Демин. Наш полк расквартируют здесь в окрестностях Берлина, а значит забегу еще. Он крепко сжал руку Симакова. Тимофей не заметил, как по его щеке скатилась слеза. День шел за днем. Перевязка за перевязкой, процедура за процедурами. Он уже мог потихоньку сам вставать с кровати и выходить наружу. Вдоль стройных рядов медицинских палаток тянулась аллея, где установили деревянные лавочки и те из раненных кто мог дойти до них самостоятельно и вернуться, предпочитали сидеть на них вдыхая теплый майских воздух. Лето уже вовсе кружилось над госпиталем подмешивая в запах медицинского спирта запахи цветущей травы и деревьев. Тимофей ногой очистил от песка один из булыжников у себя под ногой. На старом, покрытом трещинами камне, он увидел надпись по-немецки и год. Немецкий он знал плохо, но читать немного мог.
«Бе-бер» — произнес он по слогам. Позади, раздался веселый девичий смех.
— Берлин, — произнесла девушка, стоящая за его спиной. Тимофей обернулся. Это была Ильза. Она улыбалась, смотря ему прямо в глаза.
— Здесь написано «Берлин 1647 год», — повторила она. Тимофей смутился. Не то, что бы ему было стыдно, что он толком не умеет читать по-немецки. Он больше смутился от этих синих глаз, что сейчас смотрели прямо на него. Смутился от столь непосредственной и почти детской улыбки.
— Фрау Ильза, — выдавил Тимофей из себя. Спасибо. Я толком то не умею читать.
— Не беда, — улыбнулась Ильза.
—Хотите, я научу вас? — спросила она, теребя в руках медицинскую повязку. Тимофей молча кивнул.
— Завтра после процедур приходите на эту лавочку, — улыбнулась она. Я принесу учебник немецкого.
— Не надо, — смущенно пролепетал Тимофей.
— Вы же хотели научиться читать по-немецки ? — спросила Ильза.
— Я не знаю, — буркнул Тимофей и сел на лавку. Ильза уловив его настроение села рядом.
— Не обижайтесь Тимофей, — тихо произнесла она, положив ему руку на плечо.
— Я и не обижаюсь, — выдохнул Тимофей. Я пока не знаю, чего я хочу. Ильза кивнула головой, соглашаясь.
— Просто все так получилось, — продолжал говорить Тимофей. Мне казалось, что я попал в какую-то странную и непонятную мне самому историю. Он замолчал и посмотрел вдоль дорожки. На дальних скамейках сидели люди в больничных халатах.
Кто-то из них курил, кто-то просто задрав голову вверх, наслаждался чистым небом и пением птиц.
— Расскажите мне вашу историю, — попросила Ильза. Моя смена в лазарете закончилась, и я могу провести свой вечер, слушая ваш рассказ. Симаков вновь смутился.
— Да вроде и неинтересная она, — буркнул он. К тому же вы немка и вам это будет тяжело понять.
— А вы попытайтесь! — настояла на своем Ильза. Я обещаю вам попробовать понять. А если не пойму, то я спрошу у вас.
Она протянула Тимофею свою ладонь. Тимофей тихонько сжал тонкую кисть девушки и кивнул головой.
— Мой отец был пограничником. Офицером, — начал Симаков, поэтому мук выбора профессии передо мной не стояло.
Перед тем, как уволиться в запас, мой отец после того, как я окончил училище, помог мне с направлением на свою заставу. Служба давалась легко, возможно я с детства впитал это чувство в себя. Быть пограничником. Это было перед самой войной. Ильза внимательно слушала рассказ Тимофея. Ее тонкие колени, укрытые белым платьем, тихонько вздрагивали после каждого употребления Симаковым слова война.
Но она так и сидела на скамейке, ловя каждое его слово.
«Плен» — дойдя до этого слова, Тимофей сам вздрогнул.
Он посмотрел на Ильзу так, словно он искал у нее поддержки.
Ильза накрыла своей ладонью руки Симакова.
— Продолжайте, — попросила она. Эта война была так ужасна.
Я бесконечно виновата перед вами. У Ильзы из глаз покатились слезы. Тимофей прикоснулся ладонью к ее волосам и прошептал: — Вы не виноваты Ильза. Это война.
Ильза кивнула и добавила: — Это была самая страшная война.
— Вы курите Тимофей? — резко спросила она, отворачиваясь и вытирая платком слезы.
— Курю, — ответил Симаков. Но после ранения забыл вкус табака. Тимофей как-то криво улыбнулся, вспомнив махорку деда Карпо.
— Вот возьмите! — Ильза протянула ему пачку с сигаретами.
— Вы что Ильза? — Симаков помотал головой. Если нач.мед увидит, что мы тут курим, нам влетит.
Ильза рассмеялась: — Мы уйдем на лавочку вглубь аллеи, там ваш майор никогда не ходит. Тимофей пожал плечами.
— Тогда пойдемте, — неуверенно произнес он.
Тимофей и Ильза ушли вглубь аллеи.
— Хорошие сигареты, — произнес Симаков, раскуривая. И аромат приятный и горло не дерет, как махра деда Карпо.
Ильза улыбнулась, ей понравилось, что этот русский солдат сказал хоть что-то хорошее про Германию.
— Вы продолжите дальше? — спросила Ильза. Симаков молча кивнул.
— Всех пленных, — продолжил он, — согнали на территорию бывшей спортплощадки. Принесли несколько чанов с водой. Вечером на длинной машине без крыши приехал какой-то важный чин.
«Лимузин» — произнесла Ильза.
— Что? — переспросил Симаков.
— Длинная машина без верха называется лимузин.
— Нас построили в один ряд. Немец приказал сделать шаг вперед комиссарам и евреям. Никто не вышел, тогда этот немец удивился и спросил: — Где все командиры и почему в строю нет евреев? Он махнул рукой, дав команду провести еще один осмотр. Теперь солдаты выдергивали из строя пленных по одному. Заставляя поднимать подбородок и вертеть головой. Наконец этот немецкий чин удовлетворенно хмыкнул и сев в свой лимузин уехал. Нам бросили по куску хлеба и приказали строиться в походную колонну, чтобы следовать до лагеря для военнопленных в двадцати километрах от заставы. Отставших, и тех, кто не мог идти, конвойные расстреливали на месте. Их тела даже не пытались убрать с дороги.
Ильза закрыла лицо руками.
— Это ужасно, — прошептала она. Прозвучал тягучий звонок вечернего осмотра.
— Я пойду, а то хватятся, — Симаков привстал со скамьи.
— Я утром буду делать дежурство, — произнесла Ильза — и зайду к вам.
Тимофей смущенно улыбнулся и кивнул. Заходите, я буду рад.
Он, потихоньку переступая с ноги на ногу, направился в сторону палаток. Ильза продолжала стоять на месте, смотря ему в след.
«Какой это сильный человек» — проносилось у нее в голове. Столько вынести и не стать жестоким. Продолжать улыбаться и радоваться жизни. К тому же этот Тимофей симпатичный. Она поймала себя на мысли, что восторгается им. И у нее появилось непреодолимое желание увидеть его завтра вновь.
— Завтра! — прошептала про себя Ильза. Но в тоже время она сама испугалась того, что произошло.
«Это весна!» — уговаривала она себя по дороге домой. Весной люди встречаются, влюбляются. Между ними завязываются отношения.
«Ильза стоп! Ты же немка, а он русский солдат».
Ильза растерянно остановилась посреди улицы, не понимая, что с ней происходит.
— Эй, фрау, нельзя стоять на проезжей части! — тяжелый мужской голос вывел ее из оцепенения. Ильза закинув сумочку на плечо, поспешила домой. С этого дня отношения в семье окончательно испортились. За ужином она ловила одобрительный и поддерживающий взгляд матери и натыкалась на глухую и непроницаемую стену со стороны отца. Однажды, он напившись в сердцах выкрикнул: — Если тебе так нравятся эти русские, то шуруй к ним. Ильза переехала к подруге. Иногда ее навещала мать, которая говорила, что отец раскаивается в том, что он сказал и просит ее вернуться домой. Но Ильза была непреклонной. В ее жизни не было больше ничего важного, кроме работы в госпитале и скамейки под липами, где она слушала рассказы Симакова и смотрела на него влюбленными глазами.
— Это вам Ильза! — Тимофей протянул медсестре шоколадную плитку, которую принес ему Демин. Ильза замотала головой.
— Не нужно Тимофей, — прошептала она. Этот шоколад принес вам ваш друг, чтобы вы скорее поправлялись.
— Я не ем шоколад, — возразил Симаков. Пусть это будет вам мой подарок за уход. Тимофей буквально силой затолкнул плитку девушке в сумку. Ильза покраснела.
Она прикусила губу. — Что я скажу подруге? — прошептала она. Марта подумает, что я за шоколад оказываю русским солдатам некоторые услуги.
— Что за вздор? — удивился Тимофей.
— Вовсе не вздор! — поморщилась Ильза. Такое сейчас вокруг. Многие немки потеряли моральный облик, и чтобы выжить и торгуют собой.
Симаков покачал головой.
— Прости, я не знал, — виновато произнес он.
— Ничего страшного, — успокоила его Ильза. Я поменяю шоколад на хлеб в булочной на конце улицы.
Однажды она не вытерпела и стала целовать его руки.
Она не понимала, что она делает, но она делала это. Тимофей вырвал свои руки из ее рук и крепко прижал Ильзу к себе.
— Простите меня Тимофей, — плача шептала она. Я не знаю, что со мной происходит, и зачем я это делаю.
— Все хорошо! — успокаивал ее Симаков, гладя белокурые волосы. Она подняла голову и приблизилась к его лицу. Тимофей отпрянул.
— Не отвергай меня, — прошептала она, продолжая приближаться к его лицу.
— Я скоро уеду, — тихо произнес Симаков.
— Я знаю, — ответила Ильза. Тебя выписывают через неделю.
—Возможно, я останусь на сверхсрочную, здесь в своем полку в пригороде Берлина. Ильза тихо кивнула.
— Ты будешь приезжать ко мне, — прошептала она, — а я буду тебя ждать. Тимофей улыбнулся. Они встали со скамейки и направились к больничным палаткам.
В день выписки Тимофей стоял у ворот госпиталя и ждал Ильзу, но она так и не пришла. Он уехал в свою часть. В надежде в увольнительную приехать в госпиталь, чтобы встретится с Ильзой.
Через месяц он стоял у ворот.
— Вы к кому товарищ сержант? — строго спросил часовой, тщательно рассматривая его документы.
— Мне бы девушку тут одну повидать, — ответил Симаков. Ильза зовут. Вольнонаемная немка.
— А помню, — часовой почесал бритый затылок.
— Так нет ее больше здесь, — усмехнулся часовой.
— Это почему нет! — вскипел Симаков.
— Это ты брат у начальства узнавай, — буркнул часовой. Вон нач.мед идет у него и интересуйся. По плацу шел коренастый майор, направляясь в сторону штаба.
— Пропустишь? — спросил Тимофей у часового.
— Беги, только недолго! — предупредил часовой, улыбнувшись. Тимофей бросился вслед за майором.
— А это ты Симаков? — нач.мед узнал его.
— Ну чего тебе? — спросил он, поглядывая на часы.
— Где Ильза, — прямо спросил Тимофей. Майор как-то сразу помрачнел.
— Зайди ко мне в кабинет через часок, — буркнул он.
Симаков развернулся и пошел к КПП.
— Ну, что узнал? — весело спросил часовой. Тимофей не ответил. Часовой недоуменно пожал плечами.
— Сказал через час зайти, — буркнул Симаков через плечо. Часовой кивнул и зашел обратно в будку КПП.
Со слов майора, подруга Ильзы, у которой она проживала, ввязалась в какую-то нехорошую историю с подрывом склада боеприпасов. Испугавшись расстрела, Марта впутала туда и Ильзу свою подругу.
— Но причем здесь Ильза? — воскликнул Симаков. Там что совсем очумели, она в госпитале нашем работала.
— Я не знаю, — пожал плечами майор. Я не знаю сержант, как так вышло. Я конечно со своей стороны написал письмо, но ты же знаешь СМЕРШ. Им виновных подавай. Майор замолчал. Затем он подошел к столу и достал из него конверт: — На вот она тебе письмо оставила. Просила передать, как появишься в госпитале. Тимофей молча взял в руки конверт.
— Чаю хочешь? — спросил майор. Тимофей помотал головой.
— Где ее держат?
— Брось! — г